Пустóта привалилась к стене, опустила голову и дышала так тяжело, словно только что пробежала марафон. А потом рухнула на пол и затряслась, корчась в ужасных судорогах.
Я медленно двинулся к ней – очень осторожно, маленькими шажками: вдруг это какая-то уловка? Но не успел я подойти, как судороги прекратились – так же внезапно, как начались. И в ту же самую секунду я понял, что живот у меня больше не болит.
Пустóта слегка пошевелилась. Подняла голову и посмотрела на меня. Глаза ее менялись: два черных озерца, истекающих слезами, уже посерели и с каждой секундой становились все светлей и светлей, превращаясь в сплошные белые пятна без зрачков.
Чудовище преображалось: оно становилось тварью! С минуту я просто стоял и смотрел на него со странной смесью отвращения и восхищения. Пресс-папье я по-прежнему держал в руке, чтобы успеть размозжить монстру голову, если он на меня бросится.
Но это было удивительно: почти как наблюдать за рождением ребенка!
Новое существо начало извиваться всем телом – по-видимому, непроизвольно. Внутренние органы у него наверняка тоже менялись. Дыхание, влажное и рваное, постепенно успокоилось и стало равномерным.
И вот существо село. И посмотрело на меня.
Я отступил на шаг, и тут меня осенило. Эта пустóта много лет прожила с Эйчем. Наверняка она многое видела и слышала. А теперь она стала почти как человек. Интересно, что она помнит? Если вообще помнит хоть что-то… Сохраняют ли твари какие-то воспоминания о своей прежней жизни, когда они были пустóтами? И если да, то как быстро возвращается к ним память?
– Скажи что-нибудь, – приказал я. – Говори.
Полутварь просто таращилась на меня, и все. Даже не ворчала. Может, они рождаются несмышлеными, как домашняя скотина? Могут стоять и даже бегать, но еще не умеют говорить и не знают вообще ничего?
Внезапно существо протянуло руку, оперлось о стену и медленно поднялось на ноги. Потом проковыляло к столу и сдернуло с него скатерть. На секунду я подумал, что оно сейчас повяжет ее вокруг пояса – как будто до него вдруг дошло, что оно совсем голое, и это его смутило. Но ничего подобного. Шатаясь на нетвердых ногах, полутварь подошла к Эйчу, встала на колени и накрыла скатертью его лицо.
Значит, она что-то помнила. Не забыла, что Эйч был ее хозяином.
– Ты можешь говорить? – спросил я. – Я хочу услышать твой голос.
Существо повернулось ко мне, слегка покачиваясь. Его лицо обмякло, челюсть отвисла. Изо рта вырвался звук:
– Э-э-э-э-э-э…
Просто стон, ничего осмысленного. Но все же лучше, чем ничего.
– Хорошо, – похвалил я. – Как тебя зовут?
Полутварь замотала головой, отчаянно пытаясь выдавить из себя хоть одно внятное слово, но, похоже, в мозгах у нее царил полный сумбур.
Наконец, она снова раскрыла рот. Набрала воздуху…
И тут тишину разорвал оглушительный визг. Я обернулся и увидел, что Нур уже сидит на диване – и что она до смерти перепугана. Взгляд ее метался между тварью и мной, между мной и мертвым Эйчем, укрытым скатертью.
– Все в порядке! – крикнул я. – Все хорошо!
Но мой напряженный тон и все, что Нур видела, говорили об обратном. Претерпев метаморфозу, пустóта стала видимой для всех – не только для меня одного. И для очнувшейся Нур это оказалось ужасной неожиданностью. Свет, мягко пульсировавший внутри нее, пока она спала, теперь разгорелся яркой звездой и двигался вверх через горло, уже подступая ко рту. Я двинулся к ней, повторяя, что бояться нечего, но она только качала головой и, похоже, не могла вымолвить ни слова. Несмотря на мои уговоры, Нур боялась. Но не меня, не преобразившейся пустóты и не мертвого тела, а того, что творилось у нее внутри. Она не могла это остановить. Ведь она была новичком и еще не умела управлять своим странным даром в полной мере.
Я бросился на пол и прикрыл голову руками, но все же подглядывал в щель между пальцами. Нур схватилась за спинку дивана и повернулась ко мне в профиль. А потом как будто чихнула концентрированным светом: ослепительный луч, точно реактивный выхлоп, вырвался у нее из носа и изо рта, с ревом пронесся через комнату и скрылся в кухне. Стены, пол, все здание затряслись. Волна жара прокатилась у меня над головой, опалив волосы на затылке. Из кухни послышался звон трескающихся тарелок и лопающегося металла, а за ним последовала ослепительно-яркая вспышка, заставившая меня зажмуриться.
Наконец, все стихло. Я поднял голову и огляделся: освещение изменилось. На смену красновато-оранжевому сиянию, которое исходило от спящей Нур, пришел обычный дневной свет, льющийся через открытое окно. Из кухни валил дым. Полутварь куда-то исчезла. А Нур лежала на полу за диваном, куда ее швырнуло отдачей, и тихо постанывала.
– Нур? – я медленно сел. – Ты цела?
– Голова раскалывается, – услышал я, а затем из-за дивана показалось ее лицо. – А в остальном… – Она быстро оглядела себя и подвела итог: – Дырок нет. – Изо рта ее вырвалось облачко дыма. – А ты?
– Я-то в порядке, – заверил я. – Не знаю, помнишь ты меня или нет, но…
– Джейкоб. – Девушка уже стояла на ногах и внимательно меня разглядывала. – Что ты тут делаешь?
Я постарался сесть чуть прямее.
– Я пришел помочь тебе.
– Желание мне помогать до добра не доводит, – отрезала она и, посмотрев на Эйча, нахмурилась. – И вот наглядное тому доказательство. – Нур упала обратно на диван и пробормотала куда-то в подушки: – Я себе все время повторяю, что все это – просто страшный сон. Да только проснуться никак не получается. – Она вновь посмотрела на меня: – Черт побери. Ты все еще здесь.
– Это не сон, – сказал я. – Несколько месяцев назад я сам через это прошел. Так что я прекрасно понимаю, что ты чувствуешь.
– Ничего ты не понимаешь, – проворчала она. – Лучше объясни по порядку, что за хрень тут творится.
– На это уйдет несколько часов. Но вот тебе краткая версия: плохие парни хотят до тебя добраться, но я – из хороших парней, и нужно увезти тебя из Нью-Йорка. Как можно скорее.
– Ты ведь меня даже не знаешь! Почему ты хочешь мне помочь?
– С ходу трудно объяснить, но считай, это семейный бизнес. – Я оглянулся на Эйча. – Кроме того, я дал слово.
– Ты вообще когда-нибудь выражаешься понятно?
– Со временем ты все поймешь, – пообещал я и подошел к дивану. – Идти можешь?
Она схватилась за край дивана и, опираясь, встала. Затем нерешительно шагнула вперед.
– А бежать? – спросил я.
Нур покачнулась на нетвердых ногах и рухнула обратно на диван.
– Сначала надо собраться с силами, – пояснила она. – А куда именно мы собираемся бежать?
– Надо кое-кого найти. Ее зовут Ви. Она работала с Эйчем и с моим дедушкой. Вот и все, что я знаю.
