Предложить это мисс Сапсан было нелегко. Я нервничал и хотел поговорить с ней с глазу на глаз. Остальные все еще плавали или копошились на мелководье; за мисс Сапсан следовала стайка крошечных куликов-песочников, пощипывая ее за щиколотки длинными клювами.
– Кыш! – сказала она и на ходу махнула на них ногой. – Я не ваша мамочка!
Они отлетели подальше, но потом снова увязались за ней.
– Птицы вас любят, да?
– В Британии они меня уважают. Меня и мое личное пространство. А здесь они абсолютно эмоционально зависимые, – она снова махнула ногой. – Пошли, кыш!
Кулики упорхнули обратно в воду.
– Мы с вами собирались поговорить, не так ли?
– Да, я тут думал… Что, если я просто все объясню родителям?
– Енох, Миллард, немедленно прекратите баловаться! – закричала она в сложенные рупором ладони, после чего повернулась ко мне. – Так мы, стало быть, не станем стирать их воспоминания?
– Прежде чем совсем махнуть на них рукой, я бы хотел еще раз попытаться, – сказал я. – Понимаю, что, может, ничего и не выйдет, но если вдруг получится, все сразу станет гораздо проще.
Я боялся, что она тут же мне откажет, но, как ни странно, она этого не сделала – ну, вернее, сделала не совсем это.
– Значит, придется сделать большое исключение из давно установленных правил. Очень мало кто из нормальных посвящен в наши тайны. Совет имбрин должен дать специальное одобрение. Существует специальный протокол посвящения. Церемония принесения клятв. Долгий испытательный срок…
– То есть вы хотите сказать, оно того не стоит.
– Я этого не говорю.
– Правда?
– Я говорю, что это сложно. Но в случае с твоими родителями цель, возможно, оправдывает средства.
– Это какая же цель? – позади нас возник Гораций.
Вот и пытайся сохранить все в тайне…
– Я собираюсь рассказать родителям правду о нас, – ответил я. – И посмотреть, смогут ли они с этим справиться.
– Что? Зачем это?
Это была уже более предсказуемая реакция.
– Мне кажется, они заслуживают знать.
– Они пытались посадить тебя под замок! – вмешался Енох.
Остальные тоже вышли из воды и стали собираться вокруг.
– Я в курсе, что они сделали, – возразил я, – но причина тут только в том, что они беспокоились за меня. Если бы они знали правду и приняли ее, они бы так никогда не поступили. И это сильно упростило бы ситуацию, если вдруг вы, ребята, снова захотите приехать в гости или я соберусь к вам.
– То есть ты, что же, не поедешь с нами обратно? – спросила Оливия.
Тут как раз подошла Эмма, с ее волос стекала морская вода. Услышав это, она, прищурившись, выразительно посмотрела на меня. Мы с ней еще не говорили об этом, а я уже обсуждаю такой важный вопрос с другими!
– Я собираюсь сначала закончить школу, – сказал я. – Но если все сделать правильно, мы сможем постоянно видеться в ближайшие два года.
– Это очень большое «если», – сказал Миллард.
– Только представьте, – не унимался я. – Я смог бы помогать вам с восстановительными работами – по выходным, например, – а вы могли бы приезжать сюда, когда только пожелаете, и узнавать больше о нормальном мире. Вы даже в школу могли бы со мной ходить, если захотите…
Я посмотрел на Эмму. Ее руки были скрещены на груди, а выражение лица оставалось непроницаемым.
– Ходить в школу с нормальными? – поразилась Оливия.
– Да мы даже к двери не подходим, когда пиццу привозят, – сказала Клэр.
– Я вас научу, как себя с ними вести. И оглянуться не успеете, как станете настоящими экспертами в этом деле.
– С каждой секундой звучит все более притянуто за уши, – покачал головой Гораций.
– Я просто хочу дать родителям шанс, – взмолился я. – Если это не сработает…
– Если это не сработает, мисс Эс сотрет им память, – вмешалась Эмма.
Она подошла и взяла меня под руку.
– Разве это не трагедия, что родной сын Эйба Портмана не знает, кем был его отец?
Значит, она на моей стороне. Я крепко сжал ее руку, благодаря за поддержку.
– Трагедия, но неизбежная, – возразил Гораций. – Его родителям нельзя доверять. Никому из нормальных нельзя. Они могут всех нас выдать!
– Они не станут! – сказал я, но голосок у меня в голове спросил: «Да ладно?»
– А почему просто не притворяться, что мы нормальные, когда они рядом? – задала резонный вопрос Бронвин. – Тогда они не расстроятся.
– Вряд ли это сработает, – не согласился я.
– К тому же некоторые из нас не обладают такой привилегией – иметь возможность притворяться нормальными, – заметил Миллард.
– Терпеть не могу притворяться, – сообщил Гораций. – Может, мы просто будем самими собой, а мисс Сапсан каждый вечер станет стирать им память?
– Если слишком часто стирать память, люди становятся слабы на голову, – отрезал Миллард. – Ноют, пускают слюни и все такое…
Я вопросительно посмотрел на мисс Сапсан, и она подтвердила его слова, коротко кивнув.
– А что, если им уехать куда-нибудь на каникулы, далеко-далеко? – предложила Клэр. – Мисс Сапсан могла бы заронить им в голову эту идею, пока они будут легко внушаемыми после стирания памяти.
– А как быть, когда они вернутся? – спросил я.
– Тогда мы запрем их в подвале, – сказал Енох.
– Лучше мы запрем в подвале тебя, – возразила Эмма.
Ну вот, я стал для всех источником напряжения и страха, которые нам совсем не нужны. Теперь все будут беспокоиться… и я буду беспокоиться. И все это ради моих родителей, от которых я последние полгода не видал ничего, кроме горя.
Я повернулся к мисс Сапсан.
– Все это слишком сложно. Давайте вы просто сотрете им память.
– Если ты хочешь сказать им правду, я думаю, стоит попытаться, – ответила она. – Это почти всегда стоит усилий.
– Правда? Вы уверены?
– Если есть хоть один шанс, что это сработает, я попрошу одобрения Совета задним числом. Ну, а если не сработает, мы, полагаю, очень быстро это поймем.
– Фантастика! – воскликнула Эмма. – А теперь, когда мы решили этот вопрос… – она потащила меня за руку к воде, – пора немного поплавать!
Меня это застало врасплох, и я не успел ее остановить.
– Стой! Нет… мой телефон! – Я выхватил его из кармана джинсов, прежде чем плюхнуться по грудь в море, и швырнул на берег, Горацию.
* * *
Эмма окунула меня и быстро поплыла прочь, а я, хохоча, погреб вслед за ней.
