Не успели мы пройти и десяти футов, как меня остановила пара крепких ручищ. Они принадлежали мужчине с единственным глазом посреди лба и в шляпе с надписью «Пресса».
– Фариш Обвело из «Вечернего сплетника», – с пулеметной скоростью затараторил он. – Как насчет быстрого фото?
Только я раскрыл рот, как он уже развернул меня к камере – гигантскому древнему сооружению весом, наверное, в тонну. Фотограф нырнул за него и выбросил руку со вспышкой.
– Итак, Джейк, – взялся за дело Фариш. – Каково это – командовать армией пустóт? Как ты себя чувствовал, когда победил столько тварей сразу? Каковы были последние слова Каула, прежде чем ты его прикончил?
– Гм, на самом деле все было не…
Мелькнула вспышка, и на мгновение я ослеп, но тут в меня вцепилась еще одна пара рук, и мисс Сапсан потащила меня прочь.
– Ни в коем случае не разговаривайте с прессой, – прошипела она мне прямо в ухо. – Ни о чем, и в особенности о том, что случилось в Библиотеке Душ!
– Почему? Что, они думают, там было?
Она не ответила – не успела, потому что в следующую секунду я оказался у Бронвин над головой, вне досягаемости толпы, как готовое к подаче на стол блюдо. Так мы и продолжили путь. Харон возглавлял процессию, разделяя море людей и указывая вперед – да, мы уже почти на месте! – на ворота в высокой кованой ограде. За ними высилось внушительное здание из черного камня.
Стражник впустил нас во двор; толпа осталась позади. Бронвин поставила меня на землю, я принялся отряхиваться, все собрались вокруг.
– Я уж думала, от тебя сейчас начнут кусочки откусывать! – сказала Эмма.
– А я ему говорил, что он знаменитость! – Миллард, кажется, и дразнился, и немножко завидовал.
– Да, но я все же не думал, что прямо…
– Знаменитость-знаменитость? – лукаво прищурилась Эмма.
– Мода на месяц, – Енох брезгливо помахал рукой. – Держу пари, к Рождеству о нем все уже забудут.
– Ох, надеюсь! – вырвалось у меня.
– Почему? – изумилась Бронвин. – Ты не хочешь быть знаменитым?
– Нет! – воскликнул я. – Это было… – Я хотел сказать «страшно», но сказал: – Немного чересчур.
– Вы держались просто превосходно, – одобрила мисс Сапсан. – Дальше будет легче. Как только люди привыкнут видеть вас регулярно, они перестанут поднимать такой шум. Вы долгое время отсутствовали, Джейкоб, и легенда о вас успела разрастись.
– Да уж. Но что это за чушь о том, что это я убил Каула?
Она наклонилась ко мне и понизила голос.
– Необходимый вымысел. Имбрины решили, людям полезнее думать, что он мертв.
– А разве это не так?
– Скорее всего, да, – ответила она с деланой беспечностью. – Но на самом деле нам неизвестно, что происходит внутри схлопнувшейся петли. Никто еще не возвращался оттуда, чтобы предоставить отчет очевидца. Каул и Бентам могут быть мертвы или… находиться в данный момент где-то еще.
– Они пространственно недоступны, – добавил Миллард.
– Разумеется, это навсегда, – поспешила заключить мисс Сапсан. – Но мы решительно не желаем, чтобы широкая публика – и те несколько тварей, которые сумели от нас скрыться, – начали в этом сомневаться. Или чтобы им в голову пришла странная идея попробовать их спасти.
– Так что поздравляю, ты убил еще и Каула, – вставил Енох, так и сочась сарказмом.
– А можно это кто-нибудь из нас его убил? – заныл Гораций.
– Хочешь сказать, ты? – осведомился Енох. – Да кто в это поверит?
– А ну тише, вы оба! – рявкнула мисс Сапсан.
Я все еще осторожно обдумывал идею, что Каул «скорее всего» мертв, или что кто бы то ни было, даже такой супермонстр, каким он стал под конец, мог пережить такой кошмар, как разрушение петли… когда дружеский хлопок по спине едва не опрокинул меня на землю. Это оказался Харон.
– Мальчик мой, мне пора возвращаться. Прошу, без колебаний зови меня, если тебя нужно будет еще куда-нибудь проводить.
Мисс Сапсан поблагодарила его. Он низко поклонился, развернулся и пошел прочь в своем живописно развевающемся плаще.
Мы посмотрели на нависавшее над нами мрачное здание.
– Что это за место? – спросил я.
– Сейчас это место, где собирается правительство странного народа, – ответила мисс Сапсан. – Здесь проходят заседания Совета имбрин и находятся разные министерства.
– Тут мы получаем назначения, – добавила Бронвин. – Приходим по утрам, а они говорят нам, что нужно сделать.
– «Приют Святого Варнавы для умалишенных», – прочел я вырезанные в камне слова над железными дверями.
– Свободных зданий было мало, выбирать не приходилось, – пояснила мисс Сапсан.
– И снова на амбразуру, друзья мои, – расхохотался Миллард и толкнул меня вперед.
* * *
Полное название учреждения было «Приют Святого Варнавы для умалишенных, шарлатанов и преступно злонамеренных лиц». Все его обитатели (большинство из которых обитали там по доброй воле) разбежались, когда наступил хаос после поражения тварей. Приют обезлюдел, пока Совет имбрин, чья резиденция была закована в лед для защиты от пустóт и сделалась совершенно непригодной для работы, устроил в нем временную штаб-квартиру. Сейчас здесь располагалось большинство европейских странных министерств, так что все карцеры, камеры с мягкими стенами и сырые коридоры были сплошь уставлены конторками, столами для совещаний и картотечными шкафами. Несмотря на смену меблировки, выглядели эти помещения по-прежнему как камеры пыток.
Мы зашагали через сумрачный холл, в котором жужжали бюрократы и офисные работники всех мастей, по большей части одетые в форменные жилеты и нагруженные кипами книг и бумаг. В стенах виднелся ряд окошек – в каждом сидел регистратор, а рядом стояла табличка с названием отдела: «Временные дела», «Анахронизмы», «Связи с нормальными», «Фоно– и фотографические записи», «Микроуправление и педантизм», «Реконструкция». Мисс Сапсан направилась прямиком к последнему и назвала себя.
– Привет, Бартлби! – Ее ногти барабанили по столешнице. – Алма Сапсан к Изабелле Кукушке.
Человек поднял голову и заморгал на нее пятью глазами, уместившимися у него между висков (центральный был снабжен моноклем).
– Она вас ждет, – сообщил он.
Мисс Сапсан поблагодарила и отошла.
– Ну, на что таращимся? – спросил Бартлби, мигая мне четырьмя из своих глаз.
Я поспешил за остальными.
Из холла вело несколько дверей – через одну из них мы и попали в комнату поменьше. С полдюжины странных граждан, рассевшись на нескольких рядах стульев, заполняли какие-то бланки.
– Тест на профпригодность, – тихонько объяснила мне Эмма. – Чтобы понять, для какой работы ты лучше всего подходишь.
