– О, не волнуйся, они поверят. Обычные люди очень внушаемы после чистки памяти. Я могла бы с тем же успехом убедить их, что мы – гости из лунных колоний.
– Мисс Сапсан, прошу вас, прекратите.
– Мои извинения, – улыбнулась она. – Сто лет на посту директрисы учат предвосхищать вопросы, это экономит время. А теперь, дети, идите за мной. Мы должны обсудить протокол на ближайшие несколько дней. Нам нужно многое узнать о настоящем, а для учебы нет лучше времени, чем настоящее.
И она погнала своих подопечных из гаража под слаженный хор вопросов и жалоб.
– На сколько мы тут останемся? – спрашивала Оливия.
– Можно утром сходить на разведку? – спрашивала Клэр.
– Я бы все-таки хотел что-нибудь съесть, прежде чем исчезнуть с лица земли, – ворчал Миллард.
Вскоре я остался в гараже один. Мне не хотелось оставлять родных тут на всю ночь… К тому же меня беспокоила предстоящая чистка памяти. Мисс Сапсан, понятное дело, была совершенно уверена в себе, но эта чистка будет серьезнее, чем та, прошлая, в Лондоне, когда она удалила всего минут десять из их воспоминаний. А что, если она сотрет слишком мало или слишком много? Что, если папа забудет все, что знал о птицах, или мама забудет французский, который выучила еще в колледже? Я смотрел, как они спят, и этот новый груз тяжело давил мне на плечи. Я внезапно и неприятно почувствовал себя взрослым, а они – такие хрупкие, кроткие, слегка слюнявые – казались малышами. Может, есть какой-то другой путь?
В открытую дверь заглянула Эмма.
– У тебя все в порядке? Боюсь, если скоро не появится ужин, мальчики взбунтуются.
– Мне показалось, что их не стоит оставлять одних, – кивнул я на родителей.
– Они никуда не денутся, и присматривать за ними не обязательно. После такой дозы они проспят мертвым сном до завтрашнего полудня.
– Я знаю. Просто… мне немного не по себе.
– Для этого нет никаких причин, – она подошла и встала рядом. – Это все не твоя вина. Ты тут совершенно ни при чем.
Я кивнул.
– Все это немного трагично, правда?
– Что именно?
– Сын Эйба Портмана так никогда и не узнает, каким удивительным человеком был его отец.
Эмма взяла мою руку и положила себе на плечи.
– Думаю, в сто раз трагичнее то, что он так никогда и не узнает, какой удивительный человек его собственный сын.
Я наклонился, чтобы поцеловать ее, и тут у меня в кармане зажужжал дядин телефон. Мы оба так и подскочили. На экране появилось новое сообщение от тети: «Чокнутый Джей уже в психушке?»
– Что там? – спросила Эмма.
– Ничего важного, – ответил я.
Я сунул телефон обратно в карман и решительно повернулся к двери. Бросить родичей в гараже на всю ночь вдруг перестало казаться такой уж плохой идеей.
– Пойдем придумаем что-нибудь на ужин!
– Ты уверен? – удивилась Эмма.
– Абсолютно.
Уходя, я выключил свет.
Я предложил заказать пиццу из пиццерии, где была поздняя доставка. Только несколько человек знали, что такое пицца, а доставка и подавно была для них явлением незнакомым.
– Они что, готовят ее где-то еще и потом привозят к тебе домой? – Горацию эта идея представлялась смутно скандальной.
– Пицца – это что-то из флоридской кухни? – поинтересовалась Бронвин.
– Э-э-э… не совсем, – ответил я. – Но поверь, тебе понравится.
Я сделал огромный заказ, и мы стали ждать, рассевшись на подушках и креслах в гостиной.
– Ты должен что-нибудь сказать, – прошептала мне на ухо мисс Сапсан. – Небольшую приветственную речь.
После чего, не дожидаясь моего согласия, кашлянула и объявила, что, мол, мне есть что сказать. Я встал и несколько неуклюже попытался импровизировать:
– Очень рад видеть всех вас. Не уверен, что вы в курсе, куда везли меня ночью мои родные, но это было плохое место. То есть… – тут я замялся. – Может, оно и хорошее, для тех, у кого действительно проблемы с головой, но… Короче говоря, вы, ребята, спасли мою задницу.
Мисс Сапсан нахмурилась.
– Нет, это ты спас наши… булочки, – возразила Бронвин, опасливо покосившись на директрису. – Мы просто ответили тебе тем же.
– В общем, спасибо. Когда вы все оказались здесь, я подумал, что это сон. Ведь мне снилось, что вы приезжаете, с тех пор, как мы познакомились. Так что это было совсем нелегко – поверить, что все взаправду. В общем, вы здесь, и я надеюсь, что вам тут будет так же хорошо, как было хорошо мне, когда я гостил у вас в петле.
В завершение я кивнул и, внезапно смутившись, уставился в пол.
– Короче, с ума сойти, что вы приехали, я вас всех люблю, конец.
– Мы тоже тебя любим! – сказала Клэр, вскочила и побежала ко мне обниматься.
К ней присоединились Оливия и Бронвин, а секунду спустя почти все навалились на меня, будто собирались вышибить из меня дух.
– Мы так рады, что мы здесь, – сказала Клэр.
– А не в Дьявольском Акре, – сказал Гораций.
– Вместе нам будет так весело! – сказала Оливия.
– Прости, что мы разнесли тебе часть дома, – сказала Бронвин.
– Почему это сразу «мы»? – сказал Енох.
– Эй, мне дышать нечем, – сказал, вернее, прохрипел я. – Вы меня почти задушили…
Все расступились, чтобы я мог вдохнуть. В образовавшуюся брешь ввинтился Хью и ткнул меня в грудь.
– Ты же в курсе, что мы не все тут, да?
Одинокая пчела описывала круги вокруг него. Все отошли еще, чтобы дать место Хью и его свирепому насекомому.
– Ты сказал, что рад, что мы все здесь, а мы вовсе и не все.
Понадобилась целая секунда, чтобы понять, что он имеет в виду, и мне стало стыдно.
– Прости, Хью. Я вовсе не хотел вычеркивать Фиону.
Он посмотрел на свои мохнатые полосатые носки.
– Иногда мне кажется, что все, кроме меня, ее забыли.
Нижняя губа у него задрожала, и он стиснул кулаки, пытаясь сдержаться.
– Она не умерла, сам знаешь.
– Надеюсь, ты прав.
Он с вызовом посмотрел мне в глаза.
– Нет, не умерла.
– Хорошо, не умерла.
– Я очень скучаю по ней, Джейкоб.
– Мы все скучаем, – сказал я. – Я не собирался ее вычеркивать, и я о ней не забыл.
– Извинения приняты, – ответил Хью, вытер лицо, развернулся и вышел из комнаты.
– Ты не поверишь, – заметил Миллард, – но это большой прогресс.
