– Это определенно даст нам некоторую фору, – заключила Эмма. – Если повезет, она не заметит нашего отсутствия до самого вечера.
* * *
– Ого! – сказал Миллард, похлопав по черному капоту (мы стояли вокруг машины на подъездной дорожке). – Вот это я называю правильной машиной для путешествий.
– Ничего подобного, – возразила Бронвин. – Она слишком заметная. И английская.
Машина и правда была крутая, но, на мой взгляд, совсем не из тех, которые так и кричат: «Посмотри на меня!» Она же не ярко-красная, с сияющими никелированными молдингами и огромным спойлером, как большинство спортивных машин…
– А что плохого в том, что она английская? – удивилась Эмма.
– Будет часто ломаться. Так говорят про английские машины.
– Стал бы Эйб использовать ее для спасательных операций, если бы она была ненадежной? – возразил Миллард.
– Эйб много знал о машинах и о том, как их чинить, – сказал Енох.
Он стоял, опираясь на багажник, с сумкой через плечо, и самодовольной усмехался.
– Ты с нами не поедешь, – отрезал я. – Мест нет.
– А я разве говорил, что хочу поехать?
– Ты выглядишь так, будто хочешь поехать, – сказала Эмма. – Ну, двигаем.
Я отпихнул Еноха, чтобы открыть багажник (ах, простите – конечно, «бокс») и загрузить туда наши вещи, но провозившись секунд двадцать, понял, что даже не представляю, как это сделать.
– Можно я? – Енох повернул шпенек между задними габаритками и открыл багажное отделение. – «Астон Мартин»…
Он погладил боковую панель и обошел автомобиль.
– У Эйба всегда был стиль.
– Я думал, это «мустанг», – проворчал я.
– Да как ты можешь! – возмутился Енох. – Это «Астон Мартин» 1979 года В8 Вантейдж. Триста девяносто лошадиных сил, разгоняется до шестидесяти миль за пять секунд, максимальная скорость – сто семьдесят миль в час. Первый британский скоростной автомобиль.
– И давно ты так хорошо разбираешься в машинах? – съязвил я. – Особенно в тех, что выпущены после 1940 года.
– Журналы и учебники по подписке, – объяснил Миллард. – Приходили в его личный почтовый ящик в современном Кэрнхолме.
– О, да, машины он любит, – закатила глаза Эмма. – Никогда ни одной не водил, но только дай ему поговорить о том, что у них под капотом…
– Меня привлекает не только биомедицина, но и механика, – скромно признался Енох. – Органы, механизмы. Масло или кровь – разница не так уж велика. Зато мертвую машину можно воскресить и без банки запасных сердец. Полезное умение, особенно учитывая, что эта машина – британская, сорока лет от роду – славится ненадежностью, если, конечно, не относиться к ней с религиозным почтением. А учитывая еще и то, что Эйб мертв и все такое, я, видимо, единственный человек на тысячу миль вокруг, обладающий достаточной квалификацией, чтобы иметь дело с такой техникой. Поэтому, хотя я вовсе этого не хочу… – он швырнул свою сумку в багажник рядом с моей, – вам самим нужно, чтобы я поехал.
– Ох, да давай уже, лезь внутрь, а то мы так никогда не уедем, – сказала Эмма.
– Чур, я спереди! – завопил Енох, ныряя на пассажирское сиденье.
– Это будет очень длинное путешествие, – заметил Миллард.
Я вздохнул. Кажется, меня просто поставили перед фактом.
Остальные высыпали на дорожку, чтобы нас проводить. Мы пообнимались, выслушали пожелания удачи – от всех, кроме Клэр, которая с мрачным видом торчала в дверях.
– Когда вас ждать? – спросил Хью.
– Дайте нам неделю, и можете начинать беспокоиться, – пожал плечами я.
– Забегая немного вперед, – сказал Гораций, – я уже беспокоюсь.
Глава восьмая
Мы доехали до конца острова, перебрались через мост и повернули к окраине города, чтобы выйти на семьдесят пятое шоссе и взять курс на север. Первой остановкой предполагалась Месть Огня (что бы это ни значило), находящаяся, согласно подсказкам Эйча, внутри мокрого кольца на картонке из «Мел О’Ди». Это сузило нам область поисков до тридцати квадратных миль в болотистой сердцевине штата в ста милях к северу от нас.
Я сидел за рулем, всецело занятый тем, чтобы подчинить себе дедушкину машину – мощную, но старую и со странностями. Она так туго входила в повороты, что у меня сердце екало, а все приборы располагались в каких-то странных местах. На пассажирском месте рядом со мной сидела все-таки Эмма с обычным, не странным атласом Флориды на коленях. Миллард еще взял с собой «Странную планету», хотя тамошние карты давно устарели. Я настоял, чтобы штурманом была Эмма, – так мне удалось вытеснить Еноха на заднее сиденье в надежде, что следующие пару дней мне придется чаще видеть ее лицо, а не его. Енох сидел, мрачно пялясь в окно, и время от времени пинал меня в спинку кресла. Рядом, стиснутый между ним и Бронвин, которой пришлось расположиться по диагонали, чтобы влезли ее длинные ноги, сидел Миллард.
– Отсюда и до кольца на карте примерно три сотни миль, – сообщила Эмма, переводя взгляд с картонки в атлас и обратно. – Если не будем останавливаться, приедем часов через пять.
– Останавливаться придется, – возразила Бронвин. – Вы еще не купили нам современной одежды.
И правда – все, кого я водил на шопинг, остались дома. Наша команда все еще была в той одежде, в которой вышла из петли. Без новых нарядов нам никуда не деться.
– Скоро сделаем остановку, – пообещал я. – Сначала я хочу оказаться подальше от мисс Сапсан.
– А где, по-твоему, находится портал? – спросил Енох. – Очень далеко?
– Может быть, – уклончиво ответил я.
– Ты сможешь так долго вести машину? – поинтересовался Миллард.
– Придется, – буркнул я.
Вести по очереди мы не могли, так как ни у кого, кроме меня, не было прав. К тому же Миллард был невидимкой, что сразу нас выдаст; Бронвин слишком боялась садиться за руль, а у Еноха не было никакого опыта. Только Эмма умела водить, но у нее, опять-таки, не было прав. Значит, всё я, всё я.
– Просто держите меня на кофеине, – посоветовал я им.
– Я помогу, – встрял Енох. – И доставлю нас на место гораздо быстрее, чем ты.
– Забудь, – отрезал я. – можешь записаться в автошколу, когда вернемся, но сейчас учиться не время.
– Да не надо мне учиться, – запротестовал он. – Я все знаю о том, как работает машина.
– Это не одно и то же.
Он снова пнул спинку моего сиденья, на этот раз сильнее.
– Что на этот раз?!
– Водишь, как старая бабка.
Тут мы как раз добрались до выезда на шоссе. Я свернул на него, втопил акселератор в пол. Мотор взвыл, я адски захохотал, и к тому времени, когда мы вылетели на шоссе, Енох истошно верещал мне в ухо, чтобы я тормозил. Я посмотрел в зеркала, не видно ли полицейских машин, сбросил скорость, и открыл окна.
