– Ты должен был быть на спортивной площадке, – сказал я.
– Там с нами никто не хотел разговаривать.
– Это с тобой не хотел! – рявкнула Бронвин. – Через пять минут он заскучал и ушел.
– Я почуял нежный, славный запах жидкости для бальзамирования через открытое окно и просто не смог с собой справиться…
Меня чуть не стошнило.
– К счастью, мне удалось кое-что выяснить, пока он развлекался с дохлыми животными, – сказала Бронвин. – Я поговорила с очень любезным молодым человеком, который как раз был в школе, когда случился в туалете пожар. Он сказал, что сначала был громкий звук, а потом яркий свет, а потом он видел бегущую через холл девочку, за которой гнались двое взрослых.
– Как они все выглядели? – спросил я.
– У девочки была темная кожа и длинные черные волосы, а у взрослых вся кожа красная от ожогов и одежда дымилась, и они были вне себя.
– Они ее поймали? – уточнил я.
– Нет. Ей удалось убежать.
– Как ее зовут?
Бронвин покачала головой.
– Этого я не знаю.
Меня потянули за рукав.
– Вот вы где! – сказал шепотом Миллард – кругом все еще было слишком много нормальных. – Я вас везде ищу. Возникли трудности. Какой-то болван включил пожарную тревогу.
– Это сделали мы, – сказала Эмма. – Нам нужно было срочно убраться отсюда.
– И до сих пор нужно, – напомнил я.
На лестнице и во дворе люди в черных поло и с рациями вглядывались в толпу, ища нас.
Пожарная тревога перестала завывать, и по громкой связи всем ученикам было велено немедленно вернуться в классы.
– Уходим, – скомандовал я. – Пока толпа нас еще прикрывает.
– Давайте разделимся, – добавила Эмма. – Встретимся на другой стороне улицы, вон за теми машинами.
Мы так и сделали, быстро вышли со двора, пересекли улицу и спрятались за припаркованными машинами. Все сидели на корточках, а я стоял, высматривая охранников.
– Так, послушайте, – начала Эмма. – Мы с Джейкобом кое-что узнали.
– Я тоже, – перебил Миллард. – С документами мне не повезло, зато удалось поговорить с очень милой молодой леди в офисе…
– Поговорить? – взвился я. – Вам правда наплевать, если нас разоблачат?!
– Я на самом деле куда обаятельней, чем вы думаете, – скромно заметил Миллард. – И, право, незачем устраивать истерику.
– Ну, ты, значит, с кем-то поговорил? – напомнила Бронвин.
– Да! Это была очень славная девушка. Она, видимо, знакома с нашим объектом и знает, где ее найти.
– Хорошо, и где же? – сдалась Эмма.
– Я не хотел слишком на нее давить. Объект – ее подруга. Она знает, что та в опасности, и, разумеется, защищает ее, не выдавая лишней информации. Я постепенно завоевывал ее доверие, но тут сработала проклятая сигнализация.
– Тогда иди обратно и продолжай завоевывать доверие, – холодно сказал Енох.
– Мы уже договорились встретиться позже. Ей явно не хотелось обсуждать все это на территории школы.
– Поверить не могу, что ты с кем-то заговорил, – закатила глаза Эмма.
– Уверяю вас, меня никто не видел, – хмыкнул Миллард. – Неужели никто не доверяет способностям старины Ноллингса?
Девушка, как выяснилось, согласилась встретиться с Миллардом в кафе после школы. Итак, нам нужно было убить еще несколько часов, так что мы вернулись к машине, засели в ней и принялись обсуждать, чем заняться дальше. Бронвин хотела осмотреть достопримечательности.
– Мы же в Нью-Йорке! Надо обязательно посмотреть статую Свободы! И всякие другие туристические штуки!
– Никаких штук, – отрезал я. – У нас миссия.
– И что? Неужели охотники на задании никогда не развлекаются?
– Если и развлекаются, – резонно заметил Миллард, – в «Журнале операций» они об этом не пишут.
Бронвин сложила руки на груди и надулась. Мне, честно говоря, было наплевать. Даже если бы у нас нашлось время на статую Свободы, меня бы все равно на нее не хватило. У Бронвин была счастливая способность делить все, что с ней происходило, на кусочки и откладывать напряги в сторону, хотя бы на время, но я-то думал только о том, как найти девочку и убедить ее принять нашу помощь. И даже если мы выполним обе эти задачи, нам до сих пор неизвестно, где петля 10044. Понятно, что многое приходится держать в тайне или передавать только в зашифрованном виде, но почему Эйч не мог хоть раз объяснить, что делать и куда ехать, на простом понятном английском?
– Как думаете, что значит этот номер петли? – спросил я.
Мы все сидели в машине и ломали голову над следующим шагом.
– В Америке все петли пронумерованы? – подал голос Енох. – Если да, нам просто нужен каталог.
– Было бы славно, но каталога у нас нет, – сказал я. – Есть только документы, которые я привез из дома.
Я достал их из сумки, и мы принялись внимательно их просматривать – вдруг я что-то упустил. Мы искали номер 10044 на самодельных картах, на открытках Эйба, на каждой странице «Журнала». Через час у меня заболели глаза, кое-кто уже вовсю зевал. Восемь часов сна прошлой ночью – это, конечно, хорошо, но чтобы справиться со всей накопившейся усталостью, требовалось что-то более радикальное. В общем, я просто взял и уснул, с «Журналом» на коленях, уткнувшись лбом в рулевое колесо.
Проснулся я с растянутой шеей, от воплей. Бронвин орала на Еноха:
– Теперь мне придется стирать одежду! Это отвратительно!
Не успев даже спросить, что именно отвратительно, я и сам все понял: формалин. Раньше я был слишком усталым, чтобы обратить внимание на эту милую деталь, но Енох весь провонял, а теперь, просидев с ним несколько часов в закрытой машине, – и мы тоже.
– Нужно срочно найти, где можно вымыться, а вам всем – еще и переменить одежду, – с паникой в голосе сказал Миллард.
Судя по всему, мы проспали пару часов и до предполагаемой встречи с его осведомителем оставалось совсем немного времени. Он сообщил мне название кафе, и я быстро вбил его в телефон.
– Это всего в миле отсюда, – сказал я. – У нас еще куча времени.
– Уж надеюсь, – пролепетал он. – Первое впечатление, знаете ли, решает всё.
– Да ты и правда на нее запал! – изумился Енох. – Беспокоишься, как от тебя пахнет? Это же почти любовь!
Я завел мотор и съехал с обочины. Только тут, когда я уже собирался выехать на запруженную транспортом улицу, Миллард небрежно заметил:
– Кстати, мне удалось вычислить, где находится петля номер 10044.
– Что?! Правда?
Он показал одну из дедушкиных открыток. Я только мельком взглянул на нее, чтобы не отрываться от дороги: на картинке был огромный мост через реку и длинный, узкий остров – на первый взгляд у́же, чем Нидл-Ки. Тут мы остановились на светофоре, и я взял карточку, чтобы рассмотреть получше. «Мост Квинсборо и остров Блэквелл, Нью-Йорк», – было написано сверху.
