– По-моему… по-моему, ты убила того типа.
Нур смотрела на Бронвин во все глаза.
– У него был пистолет, – сказала Бронвин и поставила Лили на землю. – Если кто-то наводит пистолет на моих друзей, я его убиваю. Такое… – она вытерла блестящий от пота лоб и резко втянула воздух носом. – Такое у меня правило.
– Хорошее правило, – одобрила Нур и повернулась ко мне. – Прости за то, что я тогда сказала. Ну, будто бы вы с ними заодно.
– Ничего страшного, – сказал я. – На твоем месте я бы, наверное, тоже нам не поверил.
Нур подошла к Лили и взяла ее за руку.
– Ты как, Лил?
– Малость растрясло, – сказала Лили. – Но жить буду.
– Надо убираться отсюда, и срочно! – воскликнула Эмма. – Как это сделать быстрее всего?
– Подземкой, – ответила Нур. – Станция в одном квартале отсюда.
– А как же машина? – возмутился Енох, глядя на нас, как на предателей.
– Нашу машину они уже знают, – объяснил я. – Мы вернемся за ней позже.
– Если выживем, – добавил Миллард.
* * *
Уже через несколько минут мы мчались в тесном вагоне подземки в сторону Манхэттена. Но туда ли нам было нужно? Мы вскочили в первый подошедший поезд – просто чтобы поскорее оторваться от погони, если она была. Мои друзья обсуждали вполголоса, кто же все-таки эти люди. Твари? Или, может, какой-то враждебный клан странных людей, о котором мы ничего не знаем? Я встал и подошел к карте подземки, висевшей на стене вагона. Мы должны были доставить Нур на остров посреди реки – в место с почтовым индексом 10044. Остров Блэквелла, так было написано на открытке. Я спросил Нур и Лили, не знают ли они, где это, но они о таком даже не слышали. Посмотреть карту в телефоне я не мог – в подземке сеть не ловилась. Но даже если мы и доберемся до острова, как найти на нем петлю?
Чем дольше я думал, тем более сомнительным казался мне весь этот план. Да, конечно, в задании было сказано именно это, но звонок Эйча все поставил под вопрос. Что он имел в виду, когда сказал, что обстоятельства изменились? Людей, которые на нас охотились? Или, может быть, то, что петля 10044 стала небезопасной?
Более того, объект нашей миссии теперь уже был не просто объектом. Он превратился в живую девушку, у которой было имя, была своя жизнь и свое лицо (к слову, очень симпатичное). Как же мы теперь можем сдать ее с рук на руки каким-то незнакомцам? Неужели Эйч и вправду думал, что я брошу ее в какой-то неизвестной петле и с чистой совестью отправлюсь домой?
Я искоса посмотрел на нее. Нур подтянула колени к груди и поставила ноги в кроссовках на пластиковое сиденье. Она сидела молча и смотрела в пол с такой глубокой, бездонной усталостью, что у меня защемило сердце.
– Будешь скучать по Нью-Йорку, если придется уехать? – спросил я.
Прошло секунд пять, не меньше, прежде чем она, наконец, выбралась из тех неведомых глубин, в которых блуждала, и подняла голову.
– Скучать по Нью-Йорку? Почему я должна по нему скучать?
– Потому что мы возвращаемся домой, а ты едешь с нами.
Эмма бросила на меня острый взгляд, но вслух возразила не она, а Миллард:
– В задании было сказано другое!
– Забудь о задании, – сказал я. – С нами ей будет лучше, чем в любой петле, какие только есть в этом чокнутом городе. И вообще по эту сторону океана, если уж на то пошло.
– Мы живем в Лондоне, – объяснила Эмма. – В Дьявольском Акре.
Нур вздрогнула.
– Это только название, – поспешил успокоить ее Миллард. – Там не так уж плохо, нужно только привыкнуть к запахам.
– Слушайте, мы же почти закончили эту чертову миссию! – вмешался Енох. – Осталось всего ничего. Давайте не будем все портить! Отвезем ее, куда положено, и дело в шляпе!
– Мы не знаем, кто живет в этой петле, – сказал я. – Не знаем, смогут ли они защитить ее. Короче, вообще ничего о них не знаем.
– А какое нам до этого дело? – пожал плечами Енох. – Это не наша забота!
– По-моему, Джейкоб прав, – сказал Миллард. – В Америке почти не осталось имбрин, а ведь это работа имбрин – учить и воспитывать таких новичков, как Нур. Кто ей объяснит, как живут странные люди?
Нур подняла руку:
– А что-нибудь мне объяснить никто не хочет?
– А, ну да… Имбрины – они вроде как учительницы, – сказал я. – И защитницы.
– А еще – правительницы, – подхватил Миллард и почти неслышно добавил: – Хотя их никто не выбирал.
– И невыносимые всезнайки, которые вечно лезут в чужие дела, – вставил Енох.
– Короче говоря, столпы нашего общества, – подытожила Эмма.
– Имбрина нам не нужна, – отрезал я. – Нам просто нужно такое место, где будет по-настоящему безопасно. Да и потом, мисс Сапсан наверняка убить нас готова…
– Рано или поздно она успокоится, – сказал Енох.
– Ну так что, поедешь с нами? – спросил я Нур.
Она вздохнула и внезапно хихикнула:
– Ладно, уговорили! Так и быть. Или я уже не могу позволить себе каникулы?
– Эй, а как же я? – подала голос Лили.
– Если ты тоже захочешь с нами жить, мы с радостью примем тебя! – не скрывая энтузиазма, воскликнул Миллард.
– Но я не могу вот так взять и уехать! – запротестовала Лили. – В школе уже начались занятия! – И тут, словно услышав, как это звучит со стороны, она рассмеялась: – Господи, надо же такое ляпнуть! Как будто не было всего этого безумия. Вот до чего мне промыли мозги в этой дурацкой школе!
– Ну, школа – это действительно важно, – сказал Миллард.
– Но у меня есть родители. Они очень хорошие. И будут обо мне беспокоиться.
– Я вернусь, – пообещала Нур. – Но сейчас мне и правда надо убраться отсюда подальше и переждать, пока все это не кончится.
– Значит, теперь ты нам доверяешь? – спросил я.
Нур пожала плечами:
– Более или менее.
– Итак, поедешь с нами?
И тут безо всякого предупреждения Бронвин качнулась вперед и, обмякнув, рухнула на пол.
– Бронвин! – закричала Эмма и кинулась к ней.
Другие пассажиры в вагоне то ли не заметили, то ли сделали вид, что ничего не видят.
– Что с ней? – спросил Енох.
– Не знаю. – Похлопывая Бронвин по щеке, Эмма повторяла: – Бронвин! Бронвин!
Наконец та шевельнулась и открыла глаза.
– Ребята, по-моему, я… Эх, надо было сказать вам раньше.
Бронвин поморщилась и приподняла подол рубашки. По животу у нее текла кровь.
– Бронвин! – ахнула Эмма. – Боже мой!
