– А мне нужны хамелеоны, – сказал Песья Морда. – Моих людей в последнее время стали замечать нормальные. Кое-кто едва унес ноги.
– Вот этот – невидимка! – сообщила Фрэнки и, развернувшись, ткнула своим жезлом в Милларда. Тот пискнул.
Мы все еще не могли говорить.
– Хм-м… – произнес Крах, составив кончики пальцев вместе и постукивая ими друг о друга. – Возможно, меня это заинтересует…
– Они недостаточно уродливы для твоей шайки, – перебил Песья Морда. – Лучше оставь их мне.
– Мне, как всегда, нужны погодники, – вздохнула Анджелика. – Ветродуи, тучегоны. Знающие свое дело.
– Ладно, можете говорить, – разрешила Фрэнки, поведя жезлом в нашу сторону. – Расскажите им, что вы умеете.
Судорога, сводившая мою нижнюю челюсть, вдруг отпустила, а занемевший язык словно закололо иголками. Поначалу говорить было трудно. Слова выходили изо рта скомканными. Бронвин тоже попыталась что-то сказать, но будто забыла, как выговаривать согласные.
Песья Морда в отчаянии вскинул руки:
– Они что, идиоты?
– Конечно! Или ты думаешь, Фрэнки смогла бы их изловить, будь они умные? – ухмыльнулся Крах.
– Больше меня сюда не зовите, – бросила Анджелика и, развернувшись, двинулась к выходу.
– Да у них просто языки устали! – попыталась остановить ее Фрэнки. – Не уходи!
И, набросившись на Бронвин, принялась колотить ее своим жезлом:
– ГОВОРИ КАК СЛЕДУЕТ!
При виде этого меня охватила такая злость, что в голове словно что-то щелкнуло и расслабилось. Дар речи вернулся.
– ПРЕКРАТИ! – заорал я на Фрэнки.
Та повернулась и в ярости двинулась на меня, подняв руку с жезлом. Но чтобы добраться до меня, ей надо было пройти мимо Эммы, а Эмма успела прожечь свои путы, пока никто не обращал на нее внимания. Ноги ее по-прежнему были привязаны к стулу, но это не помешало ей рвануться вперед и повалить Фрэнки на пол.
В следующий миг я увидел, что Эмма одной рукой схватила Фрэнки за горло, а другую руку, охваченную пламенем, держит прямо у нее перед носом.
– Прекрати! Прекрати это! – визжала Фрэнки, извиваясь и пытаясь вывернуться из захвата. Похоже, свою телекинетическую власть над Эммой она потеряла – и, как ни старалась, больше не могла восстановить.
– Отпустите нас, или я расплавлю ей лицо! – крикнула Эмма. – Это не шутки! Я так и сделаю!
– О, будь так любезна, – сказала Анджелика. – От нее столько проблем.
Остальные засмеялись. Неожиданный поворот событий, похоже, их удивил, но не особенно расстроил.
– Чего вы смотрите? – завопила Фрэнки. – Убейте их!
Песья Морда закинул ногу на ногу и переплел пальцы за головой.
– Ну-у-у, не знаю, Фрэнки… – протянул он. – Это становится интересно.
– Согласна, – кивнула Анджелика. – Наконец-то мне перестало казаться, что день прошел зря.
Эмма раздраженно оглянулась по сторонам.
– Неужели никому из вас не будет жаль, если она умрет?
– Мне будет, – возразил учитель, но без особого энтузиазма.
– Ты не можешь так со мной поступить! – закричала Фрэнки. – Ты моя! Я тебя поймала!
Руки и ноги у меня уже начали оживать, как и язык. Чары этой зловредной девчонки явно рассеивались. Я быстро оглядел своих друзей и увидел, что они тоже начинают шевелиться.
– Поделим их по-честному. – Крах вытащил из-за пояса пистолет с толстенным стволом и взвел курок. – Вам – по одному, мне – трое.
– У меня идея получше, – сказал Песья Морда и, упав на четвереньки, испустил свирепый рык. – Я забираю всех.
– Только не думай, что это будет легко, – предупредила его Анджелика.
Облако у нее над головой озарилось белой вспышкой и раскатисто заворчало. То, что я до сих пор принимал за клубы дыма, оказалось грозовой тучей.
– И даже не пытайся направить свой огонь на нас, – добавила она, повернувшись к Эмме.
– Никто нас никуда не забирает, – сказал я. – Мы не продаемся.
– Когда Совет имбрин узнает, что вы тут вытворяете, у вас у всех будут очень серьезные неприятности, – произнес Миллард.
Судя по удивленно поднятым бровям, такого от нас не ожидали. Крах сделал шаг вперед, и в голосе его внезапно прорезалось уважение:
– Вы нас неправильно поняли. Мы вовсе не покупаем людей. Подобные сделки давно уже признаны незаконными. Но время от времени мы в аукционном порядке вносим денежный залог за странных людей, совершивших уголовные преступления. При условии, что эти странные люди нам понравятся.
– Какие еще уголовные преступления? – возмутился Миллард. – Это вы – преступники!
– Вы вторглись на полянку Фрэнки, – пояснил Песья Морда, и Фрэнки, все еще слишком перепуганная, чтобы выдавить из себя хоть слово, энергично закивала.
– Она сама нас заманила! – крикнула Бронвин. – Накормила нас едой с каким-то наркотиком!
– Ignorantia legis neminem excusat, – изрек учитель. – Незнание закона никого не освобождает от ответственности.
– Итак, мы вносим за вас залог, – продолжал Крах. – Спасаем вас от тюрьмы. Вы отрабатываете долг в течение трех месяцев. И после этого многие решают с нами остаться.
– Те, кто выживет, – добавил Песья Морда с ехидной улыбкой. – Посвящения у нас не для слабонервных.
– Вы, мисс, – чрезвычайно одаренная девушка, – промолвила Анджелика, осторожно подступая к Эмме на шаг и легонько кланяясь. – Думаю, у нас вы почувствуете себя как дома. Мы работаем с природными стихиями, как и вы.
– Давайте кое-что проясним, – сказала Эмма. – Я никуда с вами не пойду, и мои друзья – тоже.
– А я думаю, пойдете, – возразил Песья Морда.
С громким треском веревки, удерживавшие Бронвин, лопнули, и она тоже вскочила со стула.
– Не двигаться! – заорал Крах. – Я буду стрелять!
– Выстрелишь – и я ее сожгу, – пригрозила Эмма, поднося к лицу Фрэнки горящую руку.
– Делайте, как она скажет! – заскулила Фрэнки.
Крах подумал секунду-другую и отвел дуло от Бронвин, хотя руку с пистолетом так и не опустил. Что бы они там ни говорили, на самом деле им вовсе не хотелось, чтобы Фрэнки погибла. Или, может, они не хотели убивать нас.
Бронвин подошла к Нур и разорвала ее путы.
– Спасибо. – Нур поднялась, растерла запястья и взмахнула рукой. Прожектор под потолком не погас, но слепящий луч его теперь обрывался высоко у нас над головами. – Так-то лучше. – Сложив ладони, она скатала собранный свет в комок и запихнула его себе за щеку, словно жвачку.
– Боже мой, – пробормотал Крах.
