– Мы будем преследовать? – с надеждой спросил горячащий коня королевич.
– Ну уж нет! – отрезал гетман. – Я достаточно повоевал с татарами, чтобы не знать этот прием. Наверняка ваши будущие подданные приготовили вам еще несколько таких сюрпризов.
– С татарами?
– Да, это их тактика. Но надо сказать, что московиты делают это ничуть не хуже.
– И что же делать нам?
– Остановимся, подтянем подкрепления и ударим как следует. Впрочем, их воевода не станет нас ждать и наверняка уведет свой отряд.
– Но ведь это победа? – нерешительно спросил Казановский.
– Если не считать, что на каждых трех убитых московитов мы потеряли минимум пятерых, то – да.
– Вы так спокойно об этом говорите…
– Если бы затея русского воеводы удалась, наши потери были бы вдвое выше! Поймите это их земля, их леса. Они знают тут каждую тропку, каждую лисью нору или медвежью берлогу. В чистом поле мы бы стоптали их копытами своих коней, даже не заметив, но здесь их стихия!
– Так мы, пожалуй, всю армию потеряем, пока до Москвы дойдем… – удрученно пробормотал королевич.
– Все не так плохо, ваше высочество, – не согласился с ним гетман. – Рано или поздно герцогу придется дать нам открытое сражение, и ни стойкость его немецких наемников, ни азиатская хитрость московитов ему не помогут. А пока надо стиснуть зубы и идти вперед, усилив разведку. Говоря по совести, мне сильно не хватает покойного Лисовского, уж с ним бы такой оплошности точно не случилось.
Как и говорил Ходкевич, русский воевода, а это действительно был Валуев, не стал ждать, пока его зажмет польская кавалерия, и отвел свой отряд к Вязьме. Последние русские ратники еще входили в ворота крепости, когда показались идущие за ними враги. Едущий в окружении пышной свиты королевич внимательно посмотрел на укрепления крепости, поморщился от дыма полыхающего посада и вопросительно взглянул на гетмана. Ходкевич, как будто отвечая на незаданный вопрос, махнул рукой одному из своих офицеров, и тот понятливо кивнув, сорвался с места и вскоре в сопровождении трубача и жолнежа с белой тряпкой на пике подскакал к самым воротам.
– Позовите воеводу! – требовательно прокричал он.
– Что тебе нужно? – последовал ответ с воротной башни.
– Я послан выборным русским царем Владиславом. Он милостиво обещает всем вам прощение, если вы откроете ворота!
– Скажи Владиславу, что он еще не царь!
– Григорий, это ты?
– Да, Александр, я!
– Пся крев, грязный изменник! Ты и сам голову сложишь, и людей своих погубишь.
– Зачем ты так ругаешься, Сашка!
– Затем, что ты предал королевича Владислава.
– Врешь ты все! Это Владислав нас предал, когда отказался выполнять обещанное. И ты свою веру ксендзам продал за тридцать сребреников! Даже ругаться стал как поляк. Пошел прочь отсюда, а то стрелять велю!
Парламентер, скрипнув зубами, вернулся к королевичу с гетманом и доложил им обо всем. Ходкевич выслушал его без особого интереса, а вот Владислав принялся расспрашивать офицера.
– Как вас зовут?
– Александр Новицкий, ваше высочество.
– Вы русин?
– Да.
– И, вероятно, православный?
– Пока да.
– Что значит «пока»?
– Я дал обет перейти в католичество, если Господь дарует нашему оружию победу в этом походе.
– Да будут все ваши обеты исполнены!
– Аминь.
– Вы, как я вижу, знакомы с Валуевым?
– Да, мы прежде были друзьями.
– Ступайте, мы довольны вашей службой.
Когда Новицкий отъехал, королевич еще раз окинул взглядом городские укрепления и спросил у гетмана:
– Кажется, стены этой крепости не слишком и крепки?
Действительно, в отличие от построенного из кирпича Смоленска, стены Вязьмы были деревянными и лишь несколько квадратных приземистых башен были сложены из белого камня. Впрочем, вокруг стен был выкопан глубокий ров и наполнен водой, так что совсем легкой добычей вяземский кремль не выглядел. Так и не дождавшись ответа, королевич продолжил:
– Вероятно, разбить их не составит особого труда?
– Ваше высочество, – почтительно отвечал ему Ходкевич, – раз уж мы не стали задерживаться у Смоленска, то совсем уж не стоит отвлекаться на эту ничтожную крепость. Когда мы возьмем Москву, она сама упадет к вашим ногам, а ее жители притащат вам Валуева в цепях. Вы ведь этого хотите?
– Пожалуй, я бы не отказался посмотреть, как этот изменник будет висеть в петле.
– У вас будет такая возможность. А сейчас мы, оставив здесь небольшой заслон, двинемся дальше.
– Что же, я вполне согласен с вашими доводами. Прикажите нашей армии поворачивать.
– С вашего позволения, я уже сделал это. Тут в нескольких милях переправа через один из притоков реки Вязьмы. Наплавной мост. Разведка проверила – все чисто. Мы перейдем на другой берег, а оставшиеся рядом с крепостью жолнежи будут всю ночь палить костры, чтобы враг думал, что здесь вся наша армия. После чего утром нас догонят.
– Прекрасный план, – буркнул королевич, немного обиженный, что гетман не посоветовался прежде с ним, и повернул своего коня.
Когда они оказались у переправы, дело шло к вечеру. Речка была в этом месте невелика и неглубока, однако берега с обеих сторон были очень крутыми. Авангард армии уже заканчивал переправу на восточный берег, и вслед за легкими хоругвями шагала выбранецкая пехота.
– А ведь здесь прекрасное место для засады, – заметил Владислав, внимательно оглядывая окрестности.
– Вы правы, – согласился с ним чувствующий себя немного неловко Ходкевич, – но я послал разведку, чтобы убедиться в отсутствии врага.
– Как вы думаете, пан гетман, а почему Валуев не устроил нам засаду здесь?
– На западном берегу трудно укрыться, а с восточного – вернуться в крепость. Вот если бы мекленбургский герцог был где-то рядом, то он непременно устроил бы какую-нибудь пакость.
– Но вы уверены, что его здесь нет?
– Нет, не уверен. И поэтому настоятельно рекомендую вам оставаться на этом берегу, пока не переправятся основные силы.
– Что же, быть по сему.
Как и ожидалось, переправиться всей армии не удалось. К авангарду присоединились только несколько баталий венгерской пехоты с пушками, а основная часть войска заночевала на западном берегу. Окружив место ночлега возами и выставив караулы, доблестные шляхтичи принялись укладываться спать. Впрочем, заснуть сразу у них не получалось. Воспоминания о случившейся днем стычке с противником многим взбудоражили кровь, так что заснуть без доброго куфеля ароматной старки не было никакой возможности. Выпив же, ясновельможные паны принялись рассказывать друг другу о своих подвигах, и чем больше спиртного проваливалось в ненасытные глотки, тем бо́льшие орды схизматиков оказывались начисто вырубленными в только что случившемся деле. Разумеется, далеко не все в польском лагере предались безудержной пьянке. Многие жолнежи, особенно из числа действительно побывавших в бою, наскоро поужинав, легли отдыхать, неодобрительно посматривая в сторону своих совершенно распоясавшихся товарищей. Доверенные офицеры гетмана всю ночь проверяли караулы, безжалостно наказывая заснувших и поддерживая по возможности порядок среди никак не желавших угомониться.
