Кроссовки модели «Мехико» для участников сборных команд. Верх из хромовых материалов и кожи «Спецатлетика». Каталог московской Экспериментальной фабрики спортивной обуви 1969 г.
Эта система отличалась от зарубежной практики, где наработки из обуви для профессиональных спортсменов просачивались в массовую продукцию. Само продвижение спортивной обуви для широкой аудитории основывалось на принципе, что даже если человек не является серьезным спортсменом, он все равно может пользоваться преимуществами разработанных для них технологий (и об этом постоянно напоминала реклама). Представление о том, что спортивная обувь — это эталон удобства и безопасности для ног, было основано как раз на этом.
Много нареканий вызывала и эстетика советской спортивной обуви. Материалы, использовавшиеся для производства верха, не баловали разнообразием (в «Новых товарах», например, чаще всего упоминается кирза), тканевые и сетчатые вставки в обуви для массового рынка практически не встречались, расцветки были однотипными, а декоративные возможности верха, которые обычно реализуют за счет необычных застежек, вставок и комбинирования материалов, чаще всего вовсе не использовались.
Почему так происходило?
Структура промышленности
Одной из проблем было само устройство индустрии по производству спортивных товаров. С одной стороны, ее структура была очень разветвленной, с другой, очень плохо скоординированной.
К 1989 году выпуском спортивных товаров занималась тысяча предприятий более семидесяти союзных и республиканских министерств и ведомств, однако только около ста из них являлись специализированными. В статье о состоянии рынка спорттоваров констатируется: «Для подавляющего большинства предприятий товары спортивно-туристского назначения являются побочной, неплановой продукцией, изготовляемой, как правило, из отходов производства» (Давидович 1989: 8). Это приводило к тому, что значительная часть продукции оказывалась, что называется, морально устаревшей (этот термин используется и в тематической литературе) и не соответствовала техническим требованиям времени.
В свою очередь, специализированные предприятия, способные производить спортивную обувь и другие товары улучшенного качества, обладали ограниченными производственными мощностями, что и порождало проблему малотиражности. А расширение производства упиралось в необходимость закупки дорогостоящего иностранного оборудования за валюту. У нас далеко не всегда есть точные цифры объемов советского производства
[179], однако, учитывая, что специализированная литература фиксирует постоянный дефицит спортивной обуви, они были заметно меньше, чем за границей. Нужно также учитывать регулярные недовыполнения производственных планов в этом сегменте, которое фиксировали даже у специализированных предприятий Главспортпрома и общества «Динамо».
Спрос
Как точно подметили в одном из отраслевых изданий, «промышленность не всегда поспевает за стремительными темпами развития спорта в нашей стране» (Товары для спорта и туризма 1982: 3).
С 1965 по 1980 год число физкультурников выросло с 46,3 до 63,6 млн человек, притом что с 1970 года в число учитываемых этой статистикой физкультурников включали лишь лиц, систематически занимающихся в коллективах физкультуры. Число людей, которым присвоено звание мастеров спорта, выросло с 48,8 до 170,5 тысячи человек (Там же). Расходы на физическую культуру по госбюджету СССР с 1965 по 1980 год выросли с 38 до 101 млн рублей (Там же: 40). В 1987 году число систематически занимающихся физкультурой и спортом оценивалось уже в 93,4 млн человек (Давидович 1989: 20).
Не поспевала промышленность и за изменениями моды. Особенно в 1980-е годы, когда число потенциальных покупателей спортивной обуви увеличивалось за счет людей, которые были готовы носить кроссовки не только на занятия спортом. В частности, в это десятилетие в СССР начинают развиваться субкультурные сообщества, традиционно популяризирующие спортивную обувь, такие как брейк-данс, скейтбординг
[180] и т. д. Многие из этих занятий даже пытались встроить в официальную систему досуга молодежи — например, брейк-данс, который в официальной литературе второй половины 1980-х годов называли иногда брейк-танцем
[181].
Реклама скейтборда завода «Уралмаш». Журнал «Новые товары» (1990. № 2)
Ирина Агапова вспоминает о занятиях брейк-дансом в Калининграде второй половины 1980-х годов: «Я занималась в театральной молодежной студии, и к нам пришел мальчик, который в 1985 году вернулся из армии. Там он приобщился к брейк-дансу, и потом начал приобщать нас. Это было модно, классно, и все воодушевились. Где-то придумывали, где-то подсмотрели, поехали на конкурс в Палангу, там что-то подсмотрели. Собирали информацию везде, где только можно. Таких, как мы, оказалось немалое количество. В итоге я в 1987 г. стала чемпионкой Калининградской области в парных выступлениях. <…> Обувь была — кто чего найдет. У меня были высокие кеды, розовые с тремя кожаными полосками по бокам, импортные какие-то, что-то типа Польши. У нас в это время было достаточно много польских товаров. Мы отстояли дикую очередь за этими кедами. Под это дело мы с моей напарницей сшили из розовой фланелевой байки костюмы. Мы эти розовые кеды берегли со страшной силой и надевали только на показательные выступления».
В конце 1980-х годов в СССР по приглашению советской стороны приезжают первые американские скейтбордисты. В 1989 году в нишевом скейтбордическом журнале Thrasher появляется статья «Soviet skate summit», где скейтбордист Хэнк Скотч описывал свои впечатления о поездке в Советский Союз
[182].
