– Пустяки, пустяки. Время – лучший лекарь. Кроме того, у меня были запасные варианты. Однако что стряслось, сержант? По радио я кое-что слышал, но в целом пребываю в неведении.
– Получается, ваш сын…
– Приемный сын.
– Получается, Сирил и его друг Джулиан в нарушение школьных правил самовольно покинули пределы интерната и отправились на свидание с девушками в баре «Палас» на Уэстморленд-стрит.
– Речь о тех девушках, которых я видел в коридоре? Одна заливается в три ручья, другая как будто изнемогает под тяжестью своих грудей.
– Именно о них, – ответил сержант, а я смущенно отвернулся.
– Какая твоя, Сирил? – спросил Чарльз. – Рёва или грудастая?
Я закусил губу не зная, что ответить. Строго говоря, ни та ни другая не была моей девушкой, но если уж требовалось разбить нас на пары, имелся только один верный ответ.
– Рёва, – сказал я.
Чарльз разочарованно прищелкнул языком.
– Знаете, сержант, – сказал он, – если б пришлось делать ставки, я бы поставил на его ответ «рёва», но в душе все-таки надеялся, что он скажет «грудастая». Порой я думаю: где же я допустил ошибку? Ведь я растил его не для почтенных женщин.
– Мистер Эвери! – Сержант явно сдерживался. – Я должен задать вашему сыну… вашему Сирилу… задать Сирилу несколько вопросов. Не могли бы вы немного помолчать?
– Конечно, конечно! Однако история жуткая. Кстати, кто такой Джулиан, которого похитили?
– Мой сосед по комнате, – сказал я. – Джулиан Вудбид.
Чарльз аж взвился:
– Неужто сынок Макса Вудбида?
– Именно так, сэр, – сказал сержант.
– Ба! – воскликнул Чарльз и вдруг захлопал в ладоши. – До чего забавно! Этот Макс Вудбид когда-то был моим поверенным. Конечно, в то время он не был столь известен. На мне-то, можно сказать, он и сделал себе имя. Мы были закадычными друзьями, но потом я, безропотно сознаюсь, принял кое-какие ошибочные решения на марьяжном фронте и, скажем так, из своего садового шланга оросил чужой палисад. Точнее, палисад Макса. Он об этом проведал и здорово мне накостылял. – Чарльз грохнул кулаком по столу, от чего мы с сержантом подпрыгнули, а из чашки выплеснулся чай. – И я, поверьте, не держал на него зла. Ни секунды. Он был в своем праве. Но потом я угодил в тюрьму, а он за бесценок купил мой дом и вышвырнул на улицу мою хворую жену и приемного сына. Вот этой подлости я ему никогда не прощу. Однако я понимаю, как ужасно потерять ребенка. Родители не должны хоронить детей. У меня была дочь, которая прожила всего пару дней…
– Прошу вас, мистер Эвери! – Сержант потер виски, словно у него начиналась мигрень. – Пока что никто никого не потерял.
– Ну хорошо, пусть будет «запропастившееся дитя», если вам угодно. В голове вертится одна цитата, из Оскара Уайльда, кажется. Вы ее не помните?
– Сэр, не могли бы вы умолкнуть, дабы я поговорил с Сирилом?
Чарльз озадачился, словно не понимая, в чем проблема, и ткнул в меня пальцем:
– Так вот он, перед вами. Задавайте любые вопросы, я же вам не мешаю.
– Благодарю вас. Сирил, никакие неприятности тебе не грозят. Только будь со мной честен, хорошо?
– Конечно, сэр. – Я хотел угодить сержанту. – Но можно я спрошу? Вы думаете, Джулиана убили?
– Нет, я так не думаю. Все в самом начале, похитители еще даже не сообщили, куда принести деньги. Какое-то время они будут держать его у себя. В виде, знаешь ли, залога. Но у них нет резона причинить ему вред.
Я облегченно выдохнул. Мысль о смерти Джулиана наполняла головокружительным ужасом, и я сомневался, что сумею пережить его гибель.
– Расскажи, Сирил, зачем вы отправились в город?
– Это была его затея. Я-то думал, мы поглазеем на витрины или сходим в кино, а он, оказывается, договорился о встрече с Бриджит и потащил меня с собой, поскольку та собиралась прийти с подругой. Я бы лучше сходил в парк и покормил уток.
– О господи! – Чарльз закатил глаза.
Сержант проигнорировал его реплику, записал мои слова и задал новый вопрос:
– Как он познакомился с мисс Симпсон?
– А кто это?
– Бриджит.
– Α-a.
– Где они встретились?
– В парламентском буфете, – сказал я. – Недели две назад у нас была экскурсия в Ленстер-хаус.
– Тогда-то они стакнулись, да?
Я пожал плечами, не зная, что на это ответить.
– Эта Бриджит приходила к вам в школу? – спросил сержант. – Оставалась наедине с Джулианом в вашей комнате?
– Нет. – Я покраснел. – Я даже не знал, что Джулиан с ней общается. Наверное, они переписывались, но он и словом о том не обмолвился.
– Скоро мы это выясним. Сейчас наш сотрудник проводит обыск. С минуты на минуту он должен вернуться.
Меня накрыло паникой, в животе возникла противная пустота.
– Какой обыск? – пролепетал я.
– Вашей комнаты. Вдруг что-нибудь подскажет, где искать Джулиана.
– Вы обыщете только его половину комнаты?
– Нет, – нахмурился сержант. – Откуда нам знать, где чья половина. Да и вещи ваши наверняка лежат вперемешку. Извини, Сирил, но твои пожитки тоже осмотрят. Тебе же нечего скрывать, правда?
Казалось, сейчас меня вырвет, я поискал глазами мусорное ведро.
– Тебе нехорошо? – спросил Каннейн. – Ты что-то побледнел.
– Все в порядке. – У меня перехватило горло. – Просто волнуюсь за лучшего друга, вот и всё.
– Хватит причитать! – Чарльз гадливо сморщился. – Прям хлюпик какой-то.
– При тебе он не общался с незнакомцами? – Сержант как будто не заметил вмешательства моего приемного отца.
– Нет.
– А вообще в школе появлялись какие-нибудь подозрительные лица?
– Только священники.
– Не лги мне, – сержант погрозил пальцем, – я вмиг распознаю ложь.
– Тогда вы должны знать, что я говорю правду. Я никого не видел.
– Ладно. У нас есть основания полагать, что похищение было спланировано загодя. ИРА угрожала прикончить мистера Вудбида за его статью в «Санди пресс», опубликованную месяца два назад, где он утверждал, что гимн «Боже, храни королеву» – величайшее музыкальное творение всех времен и народов.
– Я хочу кое-что сказать, – с серьезным видом заявил Чарльз.
– Что такое, мистер Эвери? – опасливо покосился сержант.
– Я еще никому об этом не говорил, но эта комната сродни исповедальне, и хочется быть откровенным, тем более что я среди друзей. Дело в том, что я считаю королеву чрезвычайно привлекательной женщиной. Сейчас ей, кажется, тридцать три, то есть она лет на пять старше дам, с какими обычно я вступаю в отношения, но для нее я бы сделал исключение. В ней есть какая-то изюминка, вы не находите? Конечно, сперва пришлось бы ее маленько разогреть, но стоит распустить корсет…
