– Одно другому не мешает. А ты не думаешь, что все это взаимосвязано? Что потому-то ее и сожрал рак, что она всего лишилась?
– Нет, я думаю, дело в том, что всю жизнь с утра до ночи она безостановочно дымила как паровоз.
– Ну, может, ты и прав, – уступила Алиса. – Ты ее знал, а я – нет. Наверное, ты прав.
Опять повисло долгое молчание, и я уже решил, что тема Мод исчерпана, но ошибся.
– Знаешь, один раз я ее видела, – сказала Алиса. – Мне было лет пять или шесть, когда однажды Макс привез нас с Джулианом на Дартмут-сквер. Кажется, он встречался с твоим отцом по поводу того самого судебного дела. Ну вот, мне захотелось в туалет, я стала его искать, но в огромном доме заблудилась на всех этих этажах и забрела, как я понимаю, в кабинет Мод. Сперва я подумала, что в доме пожар – в комнате дым стоял столбом…
– Да, это был ее кабинет. Там шторы и диванные подушки насквозь пропитались табаком.
– Сквозь эту завесу я видела только какой-то силуэт, а когда глаза мои обвыклись, я разглядела женщину в желтом платье, которая неподвижно сидела за столом. Она посмотрела на меня и вздрогнула. Потом подняла руку, точно Призрак будущего Рождества, и произнесла всего одно слово: Люси? Я в страхе застыла, не зная, что делать. Женщина, бледная как привидение, встала и медленно пошла ко мне, но так смотрела на меня, словно это я была призраком. Когда она прикоснулась ко мне, меня обуял ужас, я завопила как резаная, скатилась с лестницы и вылетела из дома. Остановилась я только на другом краю площади, спряталась за дерево и уж там дожидалась появления отца и брата. По-моему, со страху я описалась.
Рассказ Алисы меня удивил и обрадовал. Я хорошо помнил странную девочку в бледно-розовом пальто, которая выскочила из дома, словно за ней гналась собака Баскервилей, но не ведал, что же ее так напугало. И вот теперь это выяснилось. Как будто вытащил досаждавшую занозу.
– У Мод была дочка Люси, – сказал я. – Видимо, она приняла тебя за нее.
– Дочка? В биографии Маллесона о ней ни слова.
– Девочка родилась мертвой. Кажется, у Мод были тяжелые роды. Потом она уже не могла иметь детей.
– Понятно, – кивнула Алиса, и я догадался, что она прикидывает, нельзя ли это использовать в диссертации. – Вот такой была моя единственная встреча с Мод. И лишь через двадцать лет я надумала заняться изучением ее творчества.
– Ее бы это ужаснуло. Она терпеть не могла публичность в любом ее виде.
– Не я, так кто-нибудь другой, – пожала плечами Алиса. – И они будут, эти другие. Мод слишком большая величина, чтобы остаться незамеченной. А какая она была? Не подумай, что я выискиваю материал для диссертации. Мне правда интересно.
– Трудно сказать. – Я предпочел бы поговорить о чем-нибудь другом. – Мы прожили вместе восемь лет, однако наши отношения близкими не назовешь. Она хотела ребенка, и потому они с Чарльзом меня усыновили, но, по-моему, точно так же она хотела персидский ковер и люстры из Версальского дворца. Чтоб просто я был, понимаешь? Чтоб иногда меня потрогать, погладить, как любую из ее реализованных прихотей. Нет-нет, она не была плохим человеком, но я не могу сказать, что узнал ее. Когда Чарльза посадили, мы остались вдвоем, но она уже умирала, и мы так ни разу и не поговорили как близкие люди.
– Ты по ней скучаешь? – спросила Алиса.
– Иногда. Но, если честно, вспоминаю ее редко. Разве что в связи с ее книгами. Их так высоко ценят, что я получаю письма от студентов с просьбой помочь им в дипломной работе.
– И ты помогаешь?
– Нет. Все, что хочешь узнать о Мод, ты найдешь в ее книгах. Добавить нечего.
– Все, что нужно знать о любом писателе, содержится в его произведениях, – сказала Алиса. – И я не понимаю, почему некоторые авторы так стремятся к публичному обсуждению своих творений и напрашиваются на интервью. Если уж не сумел до конца высказаться на страницах, опять садись за черновик.
Я улыбнулся. Сам-то я не был книгочеем и мало что знал о современной литературе, но мне нравилось, что Алиса в ней разбирается. Она напоминала Мод, только без ее холодности.
– А сама ты пишешь? – спросил я.
– Нет, мне это не дано, – помотала головой Алиса. – Я не обладаю творческой фантазией. Мой удел – бесхитростный читатель. Интересно, сколько еще мне здесь торчать? Сейчас бы домой и завалиться в кровать с Джоном Макгаэрном. Образно, конечно, говоря. – Она вспыхнула и коснулась моей руки: – Извини, Сирил, вышло невежливо. Я не имела в виду, что твое общество в тягость.
Я рассмеялся:
– Все нормально, я тебя понял.
– Ты совсем не такой, как прочие друзья Джулиана. Все они зануды и пошляки, вечно пытаются меня обескуражить.
Думают, я синий чулок и моментально заверещу, услыхав их похабщину. Ну уж нет, этим меня не проймешь.
– Рад слышать, – сказал я.
– Ты общался с финскими двойняшками?
– Нет, а зачем? К нашей следующей встрече с Джулианом их уже не будет в помине.
– И то правда. Жизнь слишком коротка, не напрягайся. А как у тебя на этом фронте? Тоже где-нибудь припрятаны финочки-близняшки? Может, шведки? Норвежки? Или в этом ты старомоден и довольствуешься одной девушкой?
– Нет, в этой сфере мне, к сожалению, никогда особо не везло. – Мне стало неловко, что разговор съехал на тему сердечных дел, которых у меня не было.
– Вот уж не поверю! Ты симпатичный, у тебя хорошая работа. Мог бы заполучить любую девушку.
Я огляделся. За громкой музыкой нас никто не слышал. Я вдруг почувствовал, как устал хитрить.
– Можно кое-что тебе рассказать? – спросил я.
– Что-нибудь предосудительное? – улыбнулась Алиса.
– Наверное. Джулиану я никогда этого не говорил. А сейчас… почему-то чувствую, что тебе могу довериться.
Алиса уже не улыбалась, но смотрела заинтересованно:
– Ладно. И что же это?
– Обещай, что не расскажешь брату.
– О чем это она не должна рассказывать брату? – раздался у меня над ухом голос Джулиана (я аж подпрыгнул), между нами просунулась его голова, и он чмокнул нас с Алисой в щеки.
– Ни о чем. – Я отпрянул, сердце мое колотилось.
– Нет уж, говори!
– Просто о том, что я буду по тебе скучать, вот и все.
– Так и я буду! Лучшие друзья на дороге не валяются. Ну, кто хочет выпить?
Алиса показала на свой пустой бокал, Джулиан резво направился к бару. Я разглядывал пол.
– Ну? – спросила Алиса.
– Что?
– Ты хотел что-то сказать.
Я покачал головой – момент был упущен.
– Ну вот то самое – что буду по нему скучать.
– И что в том предосудительного? Я надеялась на этакую клубничку.
