– Нет, Макс, я не говорила, чт…
– Ну ты и дура. Вот он я, стою перед тобой, человек, который тебя любит. Который готов умереть ради тебя. Который убил ради тебя…
– Макс, прости, – истерично рыдала Нина. Она кинулась к нему, стала хватать за одежду.
– Очевидно, тебе этого мало. Что ж, валяй, иди в полицию. Уходи. Удачи тебе в реальном мире. В тебе увидят только маленькую потаскушку.
– Никуда я не пойду! Клянусь, прошу тебя, я справлюсь. Ты мне нужен. Я люблю тебя. Давай просто как-то это переживем. Я справлюсь… – В горле у нее булькнуло. Она бросилась в ванную к раковине, ее стошнило. Макс пришел следом, и пока Нину рвало, он придерживал ей голову, убрав назад ее волосы.
– Все хорошо, – успокаивал он. – Сейчас все это вырвешь, и станет легче. И будем жить дальше. Такое случается, но это надо пережить. И идти дальше. Главное, что мы есть друг у друга, да?
Нина вытерла рот и посмотрела на него воспаленными глазами.
– Да, – ответила она.
– Только ты и я, Нина. Только мы с тобой вдвоем в целом мире. Повтори.
Она кивнула.
– Только мы с тобой вдвоем в целом мире.
По возвращении домой Нине хотелось одного: свернуться клубочком у себя в комнате и отгородиться от всего мира. Однако мама сообщила, что Пол перевез к ним свои вещи и теперь будет жить с ними. Атмосфера в доме мгновенно изменилась. Прежде, сколько Нина помнила, здесь были только мама и она. Пол же вызывал у нее гадливость, и ей было неловко наблюдать, как мама отчаянно старается ему угодить. Дом ей казался чужим: всюду лежали его вещи, витал агрессивный запах его дешевого лосьона; к ней в комнату на верхнем этаже доносился его приглушенный голос.
В первое утро, когда Нина, обернувшись в маленькое полотенце, вышла из ванной, она едва не налетела на Пола. Тот, в трусах и старой белой футболке, ждал под дверью, чтобы туда войти.
– Доброе утро, Нин, – улыбнулся он, задержав на ней взгляд.
– Доброе утро. – Она хотела пройти мимо, но он преградил ей дорогу.
– Ты же не против, что я зову тебя Нин, да? – спросил Пол, глазами ощупывая ее тело, едва прикрытое полотенцем.
– Да нет… – Она съежилась под его взглядом и прижала к себе полотенце, жалея, что оно не длиннее.
– Конечно, я не прошу, чтобы ты называла меня папой, – хохотнул он.
На верхней площадке лестницы появилась Мэнди со стопкой полотенец в руках. Пол тотчас же прекратил с ней заигрывать и отступил в сторону. Но Мэнди, увидев эту непристойную сцену, решила, что Нина специально соблазняет ее возлюбленного.
– Иди к себе комнату и надень что-нибудь! – сердито велела она. Нина поспешила наверх. Щеки ее пылали от стыда, будто она и впрямь была виновата.
В тот день Нина впервые переступила порог однокомнатной квартиры Макса. Она находилась на верхнем этаже старого дома ленточной застройки близ вокзала Кингз-Кросс, из окна открывался вид на железнодорожные пути. Квартирка была крошечная, но чистая. В одном углу кухня, в другом – малюсенькая ванная. Одну стену занимала его библиотека – книги по философии и истории. Макс сделал для них по тосту с яйцом и налил в чашки горячий чай. Они сели перед включенным обогревателем, тарелки поставили на коленки и стали есть, слушая стук дождя по крыше. Рядом с Максом ей было спокойно. Нину не покидало ощущение, что ее выпихнули в большой мир. В школу ходить больше не надо; дома она себя чувствовала как кукушка в гнезде; все ее близкие друзья учились в университетах. У нее остался один Макс.
В последующие недели погода испортилась, ночи стали длиннее. Нина почти все время проводила у Макса. Хоть события в Дартмуре по-прежнему не давали ей покоя, для нее то был благословенный период. Они с Максом заметно сблизились. Нина поражалась широте его знаний, его умению грамотно излагать свои мысли. Возможно, сама она была и более образованна, но в сравнении с ним жизни совсем не знала и ничего в ней не понимала. Макс говорил о правительствах, об истории. О теориях заговора, о своей тяге к иллюминатам.
– Мы все – пешки в большой игре. На нас всем плевать, Нина. Никому нет дела до тебя… кроме меня. Мы – черви, копошащиеся в дерьме, а нами правит небольшая кучка людей – корпорации, элита.
Макс более подробно рассказал ей о своем детстве. Как его бросила мать, когда он был совсем малышом; о кошмарных годах, что он провел в детских приютах, где он, девятилетний мальчик, подвергался сексуальному насилию со стороны некоторых взрослых из числа персонала.
– В этой жизни за все приходится драться, – сказал Макс. – Я дрался за тебя, когда Дин накинулся на тебя и стал насиловать, и отнял у него жизнь. Так правильно я поступил или нет, убив его?
– Наверно, правильно, если смотреть на это так, как ты говоришь, – жалким голосом ответила Нина.
– Конечно, правильно. Возьми всех тех политиков, которые развязывают войны. Что такое войны?
– Это когда одна страна причиняет зло другой.
Макс тряхнул головой, встал и принялся мерить шагами комнату, распаляясь все больше:
– Нина. Войны всегда происходят из-за денег. Войны – это торговля оружием и борьба за власть. Тебе известно, сколько политиков владеет компаниями, которые производят продукцию для войн? Я могу назвать тебе кучу примеров, об этом написаны сотни книг. Эти самые политики объявляют войны из личных интересов. Они убивают тысячи, миллионы невинных людей, и их никто не призывает к ответу. Нам промывают мозги, заставляя думать, будто война – дело благородное. Солдаты, что берут в руки оружие и идут воевать, сражаются за свои страны. Олухи несчастные. Солдаты, конечно, люди благородные, но то, ради чего они проливают кровь, дело неблагородное… А я защищал тебя, Нина. Убил всего одного жалкого мерзавца, чтобы уберечь тебя. И за это я должен двадцать с лишним лет гнить в тюрьме? Ты представь, сколько еще женщин мог бы изнасиловать и убить Дин. Нет, для элиты одни законы, для нас, жалких червей, – другие. А я не желаю быть червяком. Не хочу пресмыкаться и раболепствовать!
В конце октября их обоих уволили из кафе «У Сантино» за то, что они несколько раз не вышли на работу. Нине эта ее работа давно уже опостылела, но она держалась за нее – отчасти потому, что мама потребовала, чтобы она вносила свою лепту за жилье.
В ее отношениях с Максом это стало еще одним поворотным моментом. Он предложил, чтобы она переселилась к нему, и они оба подали заявление на получение пособия по безработице. Впервые за многие месяцы Нина чувствовала себя свободной и счастливой. И она верила, что у них с Максом есть настоящее будущее, что он – ее вторая половина.
А потом они с Максом отправились в Блэкпул.
Глава 25
Пятница, 6 октября 2017 года
Эрика видела, что на нее нацелено дуло пистолета «Смит и Вессон» с самодельным глушителем. Сирена ее автомобиля продолжала завывать, а небольшую погрузочную площадку озаряли мигающие синие огни.
