– Отдай мне мой телефон, мы должны вызвать помощь, – сказала Нина.
Макс выпрямился, обошел раненого. Тот взмолился клокочущим шепотом. Макс двинулся к поросшей травой обочине, пошерудил там с минуту и вернулся с большим плоским камнем.
– Ты можешь положить конец его страданиям. – Макс протянул камень Нине. – Он собирался покончить с собой, но наверняка этого сделать не сумел. Нам, конечно, ничего не стоит вызвать «скорую», но это не то, что он хочет. Он весь переломан. Наверно, никогда уже не сможет ходить. В нем будут поддерживать жизнь, но у него уже не останется сил, чтобы самому покончить с ней. Я уважаю его за то, что он решился свести счеты с жизнью. Жаль, что я не мчался быстрее… – Макс захохотал, перекладывая камень с руки на руку. – В кои-то веки ехал без превышения ограничения скорости!
Нина пребывала в смятении, нос и голова болели от удара. Она ощущала холод на окровавленном подбородке. Мужчина попытался сесть, но, путаясь в громоздком пальто, лишь как-то чудаковато дергался. Вытаращив налитые кровью глаза, он с ужасом смотрел на Макса. Вскрикнув, он повернулся на бок и стал отползать к травянистой обочине.
– Э, нет, нет. – Макс положил камень на дорогу, схватил мужчину за ногу и потащил его назад.
– Не надо, пожалуйста! НЕТ, НЕ-Е-ЕТ! – завопил мужчина, харкая кровью.
Макс достал из кармана сигареты, закурил, выпустил дым и принялся рыться в бумажнике мужчины. Извлек его водительские права и, пристально всматриваясь в них, прочитал:
– Дерек Уолтон. Уолтон, – повторил он. – Один из расплодившихся Уолтонов
[22]? Интересно, у него большая семья? О нем есть кому беспокоиться? Вряд ли. – Макс продолжал рыться в бумажнике. – Денег нет, карточка диабетика. – Он убрал документы в бумажник и сунул его в свой карман. Нина словно приросла к земле. Мужчина снова отполз от них на несколько шагов. Макс подошел к нему и каблуком придавил лодыжку той самой ноги, из которой торчала кость. Мужчина взвыл.
– Макс, прекрати!
– Нина. Это – червяк, жалкий ничтожный червяк. Да ты и сама видишь. Ты сидела, слушала мои рассуждения про реальный мир, соглашалась со мной. Согласилась, что жить нужно, не придерживаясь правил, не пресмыкаясь, не перебиваясь с воды на хлеб. Так докажи, что ты готова жить по моим законам. Избавь этого беднягу от страданий. Считай, что для тебя это экзамен.
Макс снова протянул ей камень и сильнее надавил каблуком на лодыжку мужчины. Тот издал булькающий вопль.
– Нет, Макс, нет… Прошу тебя. Пойми, мир не так плох. Я согласна с тем, что ты говорил, но в мире есть свет и тьма. Без этого никак. Я люблю тебя, ты же знаешь.
– Любишь? Мы действительно с тобой вместе или ты мне просто голову морочишь? Так ведь я найду кого-то другого, другую девушку, которая захочет быть со мной…
– Макс, прошу тебя, – захныкала она, но он впился в нее взглядом своих горящих карамельно-оранжевых глаз и сунул ей в руки камень.
– Это секундное дело, Нина, и ты поможешь ему. Светом рассеешь тьму. Если б я сбил оленя, ты ведь, наверно, не раздумывая избавила бы его от мучений. Ты станешь его спасительницей. Он хотел умереть, Нина. Он хотел свести счеты с жизнью. И чем дольше ты тянешь, тем дольше ты заставляешь его мучиться и отчаиваться.
Нина взяла камень. Тяжелый и гладкий. Холодный и плоский. Она посмотрела на мужчину, отползавшего к обочине. Морщась, он обратил к ней измазанное кровью лицо. Его глаза полнились страхом.
– Макс, я…
– Бей по лицу, в переносицу. Подними повыше и быстро опусти, – настойчивым тоном инструктировал ее Макс. Он подошел к ней, убрал с ее лица волосы. – Нельзя отделываться одними разговорами. Нельзя быть просто зрителем, Нина. Я убил Дина, чтобы защитить тебя, и ты это приняла. Ты признала, что мы выше всяких правил и законов. Я рисковал ради тебя. Жизнью рисковал. Ты в это веришь?
– Конечно, верю.
– Прекрасно. Тогда взгляни на это с другой стороны. Я выпил перед тем, как сесть за руль. Если мы вызовем «скорую», приедет и полиция. Меня проверят на алкоголь. Они увидят, что в крови у меня высокое содержание алкоголя. Проверят, с какой скоростью я ехал, а я мчался все же очень быстро. Вдруг неизвестно откуда появился этот человек и использовал нас, чтобы свести счеты с жизнью. Во всяком случае, попытался. Нина, в твоей власти спасти его и спасти меня. – Нина теперь плакала, а мужчина отчаянно пытался вытащить ногу из-под каблука Макса. – Давай, Нина. Не тяни. Из сострадания, из гуманности. Из любви. Сделай шаг вперед. Будь со мной отныне и навсегда. – Макс заставил Нину опуститься на колени рядом со скулящим мужчиной, таращившим от ужаса глаза, и перевернул камень в ее руках. – Подними камень повыше и резко опусти. Перед тобой червяк, который знает, что он ничтожество, и пытается положить этому конец. Нина, не лишай его такой радости. Будь умницей, не разочаруй меня. Будь выше презренных законов. Прикончи его. ПРИКОНЧИ!
Внезапно крякнув от натуги, Нина высоко подняла камень и опустила его на лицо мужчины. Раздался хруст. Она снова вскинула камень и, издав вопль, еще раз с глухим шлепком опустила камень ему на голову. Мужчина затих. Макс убрал с него ногу и отступил в сторону.
– Взгляни на него, Нина. Видишь, ты его спасла.
Нина посмотрела на изуродованное лицо мужчины. В эту самую секунду из-за облаков выплыла луна, окрасив кровь в черный цвет. Макс забрал камень из ее трясущихся рук.
– Иди в машину, – тихо велел он.
Пошатываясь, Нина побрела по дороге. Один раз остановилась у обочины, и ее стошнило. Она вытерла рукавом рот и залезла в машину. Включила печку и несколько минут сидела в оцепенении, сотрясаясь всем телом. Смотрела на свое отражение в стекле, которое высвечивала горящая в салоне лампочка. Ее лицо казалось вытянутым и гротескным, словно она бродила между кривыми зеркалами в комнате смеха. Спустя несколько минут дверца отворилась, и в машину заглянул Макс. Его футболка, лицо и руки были забрызганы кровью.
– Где ты был? – прохрипела она.
– Позаботился о том, чтобы его никто не нашел. В канаве есть старая водосточная труба. Я запихнул его в эту трубу.
Макс помог ей выйти из машины, подвел к багажнику, в котором стояла огромная бутыль с водой. Он вытащил ее, снял футболку. Что-то заставило Нину высоко поднять бутыль и окатить водой Макса, смывая с него кровь. Он встряхнул своими мокрыми длинными волосами и широко улыбнулся. Потом взял бутыль и бережно умыл Нину. Она снял свою окровавленную футболку, и он тоже окатил водой ее тело.
– Я тебя покрестил, – с улыбкой произнес Макс.
В сумке они нашли полотенце и смену одежды. Когда они снова сели в машину, у Нины возникло странное тревожное чувство. Прилив радости, эйфория. Она оправдала доверие Макса. Доказала ему, чего она стоит. Доказала ему свою преданность. Он посмотрел на нее и улыбнулся.
