– Вы разве не на машине?
– Нет, я общественным транспортом. На легком метро быстрее. – Он замотал шею шарфом и зашагал к станции.
Эрика пошла на парковку. Минуя большой синий «Спейс Крузер», стоявший на парковочном месте Марша, она глянула в его окно и увидела жену Марша, Марси. Эрика смущенно махнула ей рукой и двинулась дальше, но Марси опустила стекло и окликнула ее:
– Эрика, привет! Давненько не виделись. – Марси была одного возраста с Эрикой, но, обладая безупречно чистой кремовой кожей, длинными темными волосами и точеными чертами лица, она покоряла своей почти неземной красотой.
Эрика подошла к машине и увидела на заднем сиденье двух маленьких девочек, споривших из-за айпада.
– А вместе нельзя? Вы же обе хотите смотреть «Свинку Пеппу». Не пойму, из-за чего вы ссоритесь, – раздраженно бросила дочерям через плечо Марси. Девочки были близняшками с длинными темными волосами, и уже сейчас было заметно, что они унаследовали красоту матери. – Прости, Эрика. У нас вечно сумасшедший дом. Как твои дела? Говорят, у тебя случилась стычка с какими-то подонками.
Эрику немного покоробило, что нападение на нее Марси низвела до уровня сказок Энид Блайтон
[41].
– Да, – натянуто улыбнулась она, – сломанное ребро, хлыстовая травма, швы, перелом кисти. – Эрика приподняла руку в гипсе.
– Тебе же вроде предлагали повышение. Нужно было соглашаться. Работать в кабинете куда безопаснее. – Марси повернулась к дочкам, которые в благоговении таращились на Эрику. – Девочки, помните тетю Эрику? Она – подруга нашего папы.
Обе малышки послушно воззрились на нее через стекло и затем в один голос ответили:
– Нет, мама.
– А я помню вас с тех пор, когда вы только родились. И несколько раз бывала у вас дома, – сказала Эрика.
– Девочки не помнят тебя, вероятно, потому, что обычно ты ломилась в дверь поздно ночью.
Последовала неловкая пауза. Они обе молча смотрели друг на друга. На крыльце отделения появился Марш. Он сбежал по ступенькам и направился к своей машине.
– Папа, папа, папа! – закричали девочки, завертевшись в своих креслах. Марш подошел к задней дверце, открыл ее и принялся отстегивать у дочек ремни безопасности.
– Привет, крошки! – Девочки, выбравшись из автокресел, обхватили отца маленькими ручонками. На обеих были одинаковые розовые пальтишки, синие брючки и розовые кроссовки.
– Ой-ой, как же крепко мама вас пристегнула.
– Не хочу, чтоб они привыкали лазать по салону, – объяснила Марси.
Эрика заметила, что, разговаривая с мужем, она от недовольства раздувает ноздри.
– Марси, ты могла бы воспользоваться детским замком на дверцах. Нужно отстегивать их, когда стоишь на парковке, – отчитал жену Марш и добавил: – Сообщите, если обращение даст какие-то результаты. – Эрике в лицо он не смотрел.
– Всенепременно, сэр. Я на минутку отлучилась, сэндвичем перекусить…
– Если ты за сэндвичем, давай мы тебя подбросим? – предложила Марси.
Вот этого Эрика в британцах не понимала: сначала они оскорбят тебя язвительным замечанием, а потом, чтобы загладить свою грубость, предложат подвезти.
– Нет, спасибо. Я сама за рулем, – отказалась Эрика. Полил дождь, и она подняла воротник пальто. – Рада была встрече, Марси. И с вами тоже, девочки.
Но на Эрику уже никто не обращал внимания: Марси и Марш пререкались, снова усаживая дочерей в автокресла. Эрика бегом кинулась к машине и села за руль, наслаждаясь тишиной. Она дождалась, когда Марси уедет, и только потом завела мотор. Проезжая мимо центрального входа, она увидела, что на крыльцо вышел Питерсон, в джинсах и черной зимней куртке. Лицо его уже не казалось худым и изможденным. Эрика замедлила ход и опустила стекло.
– Привет, как дела? – спросила она. – Ты здесь откуда?
– Встречался с суперинтендантом по поводу своего возвращения. На службу.
– Она об этом не упоминала.
– Наверно, это конфиденциальная информация, – пожал он плечами.
Эрика видела, что Питерсон мокнет под дождем.
– Ты не на машине?
– Нет. На поезде приехал.
– Давай подвезу до станции?
Питерсон поразмыслил с минуту, затем спустился с крыльца и сел в ее машину. Они оба с минуту мешкали, не зная, как себя вести. Потом Питерсон наклонился и смущенно чмокнул ее в щеку.
– Как ты сама? – спросил он, видя, что ее рука все еще в гипсе.
– На днях должны это снять, и я опять как новенькая, можно снова в бой. Ты тоже почти стал самим собой.
– Да, пошел на поправку, когда…
– Когда я уехала? – подхватила Эрика.
– Нет, я хотел сказать: когда мне правильно подобрали лекарства и я стал нормально есть и спать. Набрал почти два стоуна
[42].
– Ты возвращаешься на полный рабочий день?
– Да, через пару недель.
– И куда ты попросился? В Отдел расследования убийств?
– Да. Тебя это не устраивает? Первые недели я все равно буду работать с документами, – ответил Питерсон.
– Если тебя это устраивает, меня – тем более. Ты, на мой взгляд, блестящий офицер, великолепно работаешь в команде, в любой команде.
– Отличная характеристика. Спасибо.
– Я не характеристику тебе давала.
Дождь теперь колотил по крыше автомобиля. Они подъехали к станции, Питерсон поблагодарил ее и вылез из машины.
– Джеймс, подожди, – выпалила Эрика. Стоя под проливным дождем, он нагнулся к дверце машины. – М-м… Мы можем быть…
– Мы можем быть друзьями, – закончил он за нее. Под дождем его пальто быстро темнело. – Ты это хотела спросить? Можем мы быть друзьями?
– Да. Думаю, так было бы проще. Пусть все идет своим чередом. И я знаю, Мосс будет рада.
Питерсон кивнул, смаргивая с ресниц капли дождя.
– Ладно, мне пора.
– Пока.
Он захлопнул дверцу и побежал под крышу станции «Луишем». Эрика проводила его взглядом. Ее радовало, что она видит в нем прежнего Питерсона, радовало, что они решили остаться друзьями. Легко сказать! Не так-то просто работать вместе, имея за плечами столь тяжелый багаж прошлых взаимоотношений.
Сигнал телефона заставил ее вздрогнуть. Звонила Мосс:
– Босс, ты где? Мы установили личность той девушки.
