На одном из углов перекрестка местные жители организовали место для обмена книгами размером с телефонную будку. На северо-восточном углу установили доску объявлений, на юго-восточном — палатку, куда все приносили фрукты, овощи, зелень и могли взять то, что им нужно. На юго-западном углу поставили палатку с большим термосом, в котором всегда был горячий чай.
Постепенно граница между частной и общей собственностью начала размываться. Поняв преимущества общественного места, жители сами стали проявлять инициативу. Так, одна семейная пара построила на заднем дворе сауну, которой могли пользоваться их соседи. Некоторые убрали заборы между участками. Обитатели квартала активно пользовались палаткой с овощами. Люди охотно стали помогать друг другу. Одна пожилая женщина уехала на неделю, а когда вернулась, увидела, что соседи привели в порядок фасад ее старенького дома.
Я попал в этот пригород Портленда в тот весенний день, когда жители традиционно раз в год обновляли рисунок на асфальте. На улице было много детей с кистями и красками, и постепенно под их ногами расцветал ковер из ярко-розовых, бирюзовых, насыщенно-зеленых цветов. В толпе можно было разглядеть, как Уэйн, бездомный, который собирает бутылки, присел на лавочку, поставленную местными жителями, и беседует с Педро Фербелом, который построил сауну для соседей у себя на заднем дворе. Молодая мама отложила в сторону валик с краской и рассказала мне, что переехала сюда ради дочери, которая встретила почти всех своих друзей возле этого перекрестка. Бетти Билс, пожилая женщина с длинными седыми волосами, налила мне стакан чая из термоса, стоящего в палатке рядом, и поделилась, что раньше ей было страшно гулять по улицам, потому что она никого не узнавала и никому не доверяла. С тех пор всё изменилось. Люди признавались, что стали тратить меньше денег: например, теперь они могли одолжить инструменты у соседей или пригласить в гости друзей вместо того, чтобы ехать на ужин в ресторан. Отчасти это можно списать на последствия экономического кризиса, но такое было бы невозможно, если бы соседи не начали общаться между собой.
Это место было словно воспоминанием из прошлого, возможно, вымышленного, в котором все знают, как зовут соседей, и заботятся друг о друге. Сегодня такую идиллическую картину можно увидеть разве что по телевизору. Но это место вполне реальное.
Как и психологический эффект от преображения перекрестка. Это доподлинно известно благодаря Яну Семензе, шведско-итальянскому эпидемиологу, который приехал преподавать организацию здравоохранения в Портлендском государственном университете через пару лет после того, как появилась «Площадь для всех». У него был свой профессиональный интерес. Он возглавлял исследования Центра по контролю и профилактике заболеваний, изучавшие период аномальной жары в Чикаго в 1995 г., когда погибли более 700 человек. После нескольких мучительных недель личных бесед и расследований он пришел к выводу, что у большинства погибших имелась общая черта: они были одинокими людьми и не поддерживали отношения с родственниками или друзьями. Для Семензы это стало шокирующим открытием, и с тех пор он пытался найти способ бороться с городской изоляцией
[522].
Ян Семенза и его жена Лиза Уизел были настолько очарованы общественной площадью в Селлвуде, что убедили соседей неподалеку в Саннисайд создать такую же у себя. Но Семензу, как истинного ученого, интересовали точные данные о полученном эффекте.
