Кубинским писателям: тем, кто поддержал революцию, тем, кто выступил ее противником, и тем, кто сделал и то и другое
Esta especie de ensoñacíon o desvario subtropical, bajo el sol, al borde de la bahía hermosa, diabólicamente hermosa, abierta a las peligrosas aguas del golfo de México, atestadas de tiburones y de almas en pena.
Этот субтропический абсурд под солнцем, на краю прекрасной бухты, дьявольски красивый, открытый опасным водам Мексиканского залива, кишащим акулами и потерянными душами.
Абилио Эстевес
Далекие дворцы
(Los Palacios Distantes), 2002
Хабана-Вьеха, вид с моря. Из журнала Illustrated News, 23 июля 1853 г.
Пролог. Черно-белое великолепие
El corazón es un loco
no sabe de un color.
Потеряло сердце разум,
Сердцу чужд единый цвет
[1].
Хосе Марти
Простые стихи
(Versos Sencillos), 1891
Если бы мне понадобилось снять старомодный фильм-нуар — с циничным сюжетом, полным интриг, насилия и неожиданных поворотов, разворачивающийся на темных и зловещих улицах в размытом черно-белом цвете, — я бы сделал это в Гаване.
Мое решение снимать в черно-белом может показаться неочевидным тем, кто знает Гавану. Кубинская столица — это карибский город с желтыми, розовыми и бирюзовыми зданиями на фоне жаркого лазурного неба и ярко-голубого моря с темной, всегда хорошо заметной кобальтовой полосой, прочерченной Гольфстримом
[2].
Иногда, что чаще других подчеркивают американцы, море у Гаваны отражает небо за несколько секунд до рассвета и может казаться фиолетовым. Эрнест Хемингуэй, для которого слово «фиолетовый» было чересчур «цветочным»
[3], описывал Гольфстрим как «почти пурпурный». Но хабанерос — то есть жители Гаваны — склонны относиться к морю менее поэтично, и единственным, кто называл воды у Гаваны фиолетовыми, был гаванский поэт и писатель середины XIX века Хосе Лесама Лима, которому принадлежат такие строки:
Фиалковое море ждет рожденья
богов: родиться — несказанный праздник…
[4]
Джон Мьюр, шотландец, ставший величайшим натуралистом Америки и, пожалуй, первым экологом, приехал на Кубу в 1868 году, в тот же год, когда он впервые увидел и прославил Йосемити
[5]. Для Мьюра Гавана была желтым городом: «На одной стороне гавани стоял город этих желтых растений, с другой — город желтых отштукатуренных домов, тесно и бестолково скучившихся». Мьюр находил желтый повсюду. Холм, на котором Эль-Морро охраняет вход в гавань, по словам Мьюра, был покрыт желтыми сорняками.
Британский писатель Энтони Троллоп, оказавшийся в Гаване в 1859 году, также назвал ее «грязным желтым городишкой». И именно такой ее изобразил американский импрессионист Чайльд Гассам. Он был известен как великий колорист в Нью-Йорке, Новой Англии и Франции, но, приехав в Гавану в 1895 году, писал желтые здания, выцветшие до пастельных тонов в ослепительно жарком солнечном свете, — грязный желтый городишко. На его полотнах с Гаваной даже тени приглушены в пастельно-синий, а единственные насыщенные цвета — это красный и золотой испанского флага. Гассам обожал флаги.
Современный кубинский писатель Педро Хуан Гутьеррес, сознательно избегающий вычурности в лирике, для гаванского заката делает исключение, называя его «прекрасный золотой город в сумерках», и это правда, поскольку, когда солнечные лучи, пылая, падают на стены почти параллельно земле, Гавана — золотой город.
Федерико Гарсиа Лорку, великого испанского поэта, в Гаване любят за мальчишеский шарм и за то, что он встретил трагический конец — его расстреляли фашисты в начале гражданской войны в Испании. К трагическим смертям к Гаване всегда хорошо относятся. Но в 1930 году он написал: «…кадмий Кадиса здесь отдает пурпуром, роза Севильи — кармином, а гранадская зелень мягко светится рыбьими чешуйками»
[6].
Неужели все они видели тот же город, что и я?
* * *
Одна из причин, объясняющих разницу между впечатлениями этих авторов (по крайней мере, в их ранних работах) и моими, заключается в том, что в первый раз они Гавану увидели с моря.
Город расположен на северном побережье Кубы на крупном торговом пути, который соединяет Северную Америку и Европу, а также через Карибы ведет в Мексику и Южную Америку. Гавана и пуэрто-риканский Сан-Хуан, лежащий намного дальше от Северной Америки и Мексики, — единственные большие порты в этой части Атлантического океана. Большинство портов Карибского моря находятся на западной стороне своих островов, и корабли вынуждены пробиваться через предательские межостровные проходы, чтобы выйти в Атлантику.
Французы знали, где правильно разместить порт, и основали столицу того, что стало современным Гаити, в Кап-Аитьен, на атлантическом берегу, но после Гаитянской революции 1791–1804 годов столицей стал Порт-о-Пренс на карибском берегу. На Кубе же испанцы поначалу действовали не так и заложили столицу острова в Сантьяго, на карибской стороне, и только позднее перенесли ее на атлантический берег. Гавана обладает превосходным портом с длинным, узким проливом, ведущим к широкой и хорошо защищенной Гаванской бухте.
Эта бухта и ее береговая линия в старом районе города, который сегодня называется Старой Гаваной, Хабана-Вьеха (Habana Viejo), некогда составляли сердце столицы: то место, где сходил на сушу каждый вновь прибывший, где таможенные чиновники осматривали привезенные товары и где огромные запасы роскошного кубинского сахара и табака загружались на суда и уплывали за границу.
