В шестой игре, в Чикаго, «Буллз» быстро оказалась в роли отстающих, к концу третьей четверти уступив сопернику 17 очков. Тогда Джексон убрал с паркета свою основу и выпустил в компанию к Пиппену Бобби Хансена, Би Джей Армстронга, Стэйси Кинга и Скотта Уильямса. Хансен сделал перехват и бросил мяч в кольцо, и в рядах «Буллз» почувствовалось оживление, которое с одобрением встретил Джордан, аплодировавший на скамейке активнее всех.
Примерно за 8 минут до конца Джексон вновь бросил его в бой, и «Буллз» проложила себе дорогу ко второму чемпионскому титулу, выиграв 97: 93 и спровоцировав беспрецедентный взрыв эмоций у болельщиков, принявшихся отмечать первый завоеванный в Чикаго чикагской командой титул со времен выигрыша «Беарз» титула NFL в 1961 г. на «Солджер Филд».
«Финал против «Портленда» получился драматичным для нас и всех чикагских болельщиков, – вспоминал Джексон. – Мы отыгрались с –17 в третьей четверти и выиграли титул. За этим последовали невероятные по размаху празднества». Игроки «Буллз» собрались в раздевалке, чтобы исполнить свой привычный ритуал: надев чемпионские кепки задом наперед, они принялись обливать друг друга шампанским. Тем временем их болельщики оставались на трибунах «Стэдиума», где громогласно отмечали победу. «Команде пришлось спуститься в раздевалку, где им вручили трофей Ларри О’Брайена Дэвид Стерн и Боб Костас, – вспоминал вице-президент «Буллз» Стив Шанвальд. – Джерри Райнсдорф, Джерри Краузе, Фил Джексон, Майкл и Скотти стояли на возведенном специально по этому случаю помосте, где и принимали трофей. Но тогда у нас не было возможности дать мгновенный повтор этого момента, так что болельщикам не удалось разделить с нами это мгновение. На «Стэдиуме» через мегафоны играли песни Гари Глиттера, и толпа упивалась чемпионством… Я спустился вниз и спросил у Джерри Райнсдорфа, не можем ли мы вызвать команду обратно на площадку. Он сказал: «Я-то не против, но спрашивай у Фила».
Джексон сунул два пальца в рот и свистнул. Все затихли. «Хватайте кубок, – сказал он. – Мы возвращаемся наверх, праздновать победу с фанатами!»
Джордан схватил трофей, и команда последовала за ним на площадку. Когда они проходили по туннелю, команда, отвечающая за шоу на стадионе, на полную включила «Eye in the Sky» группы Alan Parsons Project – песню, под которую игроки «Буллз» традиционно выходили на паркет. «И вдруг толпа просто взорвалась, – вспоминал Шанвальд. – У меня по телу пробежали 10 тысяч мурашек. Внезапно несколько игроков, Скотти, Хорас и Хансен, забрались на стол, чтобы их можно было увидеть в толпе. Потом залез Майкл, он присоединился к ним с трофеем, и они начали танцевать».
Джордан показал болельщикам сначала два пальца, а потом три, рев стоял оглушительный.
Джексон какое-то время наслаждался этим зрелищем, а потом вернулся в раздевалку, чтобы осмыслить произошедшее в тишине и одиночестве. «У нас были взлеты и падения, – говорил он позднее, – но у нас была одна общая цель, и, несмотря на все наши разногласия, мы фокусировались на этой цели. Я сказал ребятам: «Два чемпионства подряд – признак великой команды». Мы прошли точку невозврата. Выигрыш второго титула отделил нас от других команд».
Несколько дней спустя в Грант-парке Пиппен вновь сообщил сотням тысяч болельщиков, что команда «Чикаго» нацелилась на три-пит. Толпа в ответ издала возглас воодушевления, но прежде чем Джордан смог поразмыслить о перспективе выигрыша очередного титула, ему предстояло уладить один маленький вопрос.
Глава 28
Все то, что блестит
Ловким ходом мог стать отказ Пиппена и Джордана от приглашений сыграть за сборную Соединенных Штатов на Олимпийских играх 1992 г. в Барселоне. По крайней мере на это надеялся Краузе. Он хотел, чтобы суперзвезды «Буллз» отдохнули за лето. Однако они оба согласились выступить на Олимпиаде, и Джордан вскоре оказался замешан в проекте «Команды мечты» – первой олимпийской сборной США, в состав которой вошли лучшие профессиональные баскетболисты Америки. Народ по всему земному шару будет чествовать фигуры в красном, белом и синем облачении как мистических супергероев-спасителей. Быть может, для баскетбола это было и хорошо, но о многом говорит тот факт, что самый напряженный для них момент в плане конкуренции и самой игры случился в ходе разминки с мячом на одной из командных тренировок. Всех своих соперников они выставили полными бездарями и в процессе активно себя рекламировали, превратив при этом считавшиеся статусными матчи олимпийского турнира в бессмысленные поединки абсолютно неравных сил. Джордан знал обо всем этом перед поездкой на Игры и не стеснялся открыто об этом говорить.
«Когда смотришь на уровень команд, с которыми мы должны играть, понимаешь, что это будет мясорубка, – сказал он за несколько месяцев до начала Олимпиады. – Мы и близко не должны с ними соперничать. Мы учили их игре в баскетбол. У нас есть игроки, обладающие необходимым талантом и ростом. Мы говорим о величайших игроках, которые играют в эту игру сегодня, и о команде, которая считается лучшей из всех, что когда-либо собиралась на площадке. Кто обыграет нас? Японцы? Китайцы? Они не смогут тягаться с нами в атлетизме, которым обладает эта команда. Не говоря уже о том психологическом преимуществе, которое у нас будет благодаря присутствию Мэджика, или кто там будет играть на позиции разыгрывающего. У нас есть Стоктон, Баркли, я, Робинсон, Берд… да мало ли. На этих людей европейцы смотрят снизу вверх, так как же они нас обыграют? Если в каком-то из матчей они не слишком сильно отстанут от нас в счете, это уже будет моральной победой для Европы».
Легкие победы были для сборной обычным делом и на предыдущих олимпийских баскетбольных турнирах, даже когда Соединенные Штаты полагались исключительно на игроков-любителей. Теперь каждому американскому профессионалу выплачивалось от 600 до 800 тыс. долларов за каждое их широко разрекламированное выступление. И наверняка, если бы «олимпийцы» уже не были самовлюбленными нарциссами еще до начала Игр, по их окончании их эго раздулись бы до размеров некоторых стран, сборным которых они противостояли. Олимпийский комитет США благоразумно обратился к каждому из игроков с предложением пожертвовать свои зарплаты на общее дело, вернув их комитету. Джордан с готовностью согласился. Некоторые другие игроки, не купавшиеся в деньгах от Nike, как он, колебались, но потом возвращали либо всю сумму, либо некоторую ее часть. Казино в Монако, в которые команда совершала рекламные визиты накануне Олимпиады, тоже получили какую-то долю этих денег, это бесспорно.
Джордан воспользовался тем, что тренировочный лагерь сборная разбила в Ла-Холье, Калифорния, чтобы продолжить свои баталии на полях для гольфа с Ричардом Эскинасом. Играя в перерывах между тренировками и в свободное время, он сумел снизить сумму своего долга перед приятелем до 902 тыс. долларов. Впоследствии Эскинас рассказал Los Angeles Times о том, что партнеры Джордана по олимпийской сборной были в курсе его азартных увлечений. «Но все знали, что не надо и близко затрагивать вопрос о том, насколько внушительными были суммы», – говорил Эскинас.
Большую часть своих выигрышей Джордан сделал в последний из дней, 25 июня, когда они играли в La Jolla Country Club.
