«Сейчас, в ретроспективе, даже не знаю, что Фил мог тогда сделать, – говорил Чип Шефер. – Он не мог просто повернуться и сказать: «Хватит, Майкл».
Пока команда побеждала и двигалась к чемпионству, Краузе терпел оскорбления молча. Временами, когда поток критики становился особенно тяжелым, генеральный менеджер поворачивался к кому-нибудь, кто сидел по соседству, и говорил: «Трепло из Каролины опять взялся за старое».
«Может, в случае Джерри это был защитный механизм, – говорил Текс Уинтер о молчании Краузе. – Но мне кажется, что слова не так уж сильно его задевали. Думаю, он довольно толстокожий».
«Брэд Селлерс – вот уж удачный пик на драфте», – кричал из задней части автобуса Джордан.
В тот день команда возвращалась в свои квартиры в близлежащем городе Парк-Сити. Чип Шефер вспоминал: «Мы были вынуждены ехать со скоростью где-то 25 миль в час, потому что для того чтобы попасть в Парк-Сити, нам нужно было забраться на высокий горный пик и преодолеть его. И это в каком-то смысле породило ситуацию, в которой все и началось».
«Эй, Джерри Краузе, вчера автобус ехал быстрее без твоей жирной задницы на борту!» – кричал Джордан, и по следам его слов несся громкий смех партнеров.
«Краузе толком нечего ответить Майклу. Он называет его Лысиком или еще как-нибудь по-глупому, – отмечал сотрудник «Буллз». – Когда эти ребята пили пиво, курили свои сигары и гудели, отмечая победу, любое слово Джерри в их адрес только сильнее распаляло обидчиков. Они просто отвечали ему, говоря что-нибудь похуже. Так уж они себя вели».
«После игры они выпивали по паре бутылок пива, – говорил Шефер. – Я не думаю, что кто-нибудь злоупотреблял этим. Они пьют свой Gatorade и GatorLode, ну и пиво им тоже нравится. Поддразнивание – жестокая штука. Дразнят грубо и когда тебе шесть лет и ты играешь в песочнице, и когда тебе десять лет, и когда пятнадцать, жестоко дразнят и взрослых людей. Слышал ли я подобные слова раньше? Улыбался ли, слыша эти шутки? Возможно. Но я слышал и такие слова, после которых думал: «Просто помолчи и оставь его в покое».
«Это всегда порождало огромный дискомфорт, – вспоминал Стив Керр. – Я помню, как Джад Бюхлер как-то раз сказал мне: «Можешь себе представить, чтобы Джеймс Уорти так же вел себя с Джерри Уэстом?»
Известный своей привычкой проверять всех членов команды на прочность, Джордан любил позадирать не только Краузе. «Помню как-то раз, в другой поездке, – вспоминал Керр, – Майкл опять сидел сзади и начал что-то тявкать, а Краузе сидел впереди. Тут к Майклу присоединился Рон Харпер, но Майкл быстро его осадил, сказав что-то вроде «Нет, нет, тебе такое не позволено. Только я могу вести себя так».
И хотя тот факт, что игроки с давних пор подшучивают друг над другом, общеизвестен – это обязательная часть их спортивной жизни, – Керру было очевидно, что Джордану не нравилась мысль о возможном «бунте на корабле». «Он только хотел помучить Краузе. Он всех проверял на прочность, но в этом случае был не тест. Это было искренне с его стороны. И я не уверен, что знаю, в чем была причина. Порой это приводило в замешательство. Я не очень понимаю, почему он считал себя обязанным вести себя так, но он это делал».
Случались и моменты тотального унижения, вспоминал Керр, добавляя, что никогда ни до, ни после не оказывался в аналогичных ситуациях, когда один человек так ведет себя с другим, особенно если этот другой его начальник.
Люк Лонгли признавал, что, хотя в большинстве случаев язвительные комментарии Джордана вызывали смех у игроков, порой ситуация могла принимать некрасивый оборот, особенно если объектом насмешек Джордана становился ты сам. «Порой они немного выходят за рамки. Но в большинстве случаев шутки довольно смешные, – говорил Лонгли. – У него такой статус, что он может смеяться над людьми и не бояться последствий. Но когда люди отвечают ему такой же шуткой, он принимает этот юмор так же адекватно. Обычно, это говорится не со зла».
«Думаю, что напряжение всегда присутствовало, – говорил Билл Веннингтон. – По каким-то причинам Майкл всегда донимает Джерри. Каждый раз, когда Джерри оказывается рядом, он обязательно начинает его доставать, особенно если это командное собрание и присутствуют все игроки. Майкл обязательно будет дразнить его. А автобус – закрытая территория, так что никто никуда уйти не может. Приходится просто сидеть и слушать».
«Он очень умен, – говорил о Джордане Чип Шефер. – Худшее, что можно придумать, – попытаться дать ему отпор в острословии. Если игнорировать, подколы сами собой прекратятся. Например, если он начинает потешаться над тобой, то нельзя поворачиваться и говорить: «С кем это ты разговариваешь, Лысик?» Тогда считай, что ты принял вызов. Лучше просто посмеяться и надеяться, что он переключится на кого-нибудь другого».
«Способности и таланты Майкла ставят его в такую позицию, с которой он может позволить себе говорить что-то или делать какие-то вещи, которые не могут делать другие, – объяснял Веннингтон. – Что касается того, какой тон он задает в команде, то он – великий баскетболист и лидер нашей команды, а лидер может трогать кого угодно. Он – тотемный столб, и он так же высок, как этот тотем, так что все, кто стоит внизу, должны принимать это и мириться. Что ты должен делать – по крайней мере так поступаю я – просто терпеть эти вербальные побои. Если начать отвечать ему, то никто не встанет на твою сторону. Все примкнут к нему, потому что никто не хочет, чтобы он потом смеялся над ними. Так что это будет неравный бой, 12 против одного. Поэтому лучше потерпеть две минуты унижений…»
«Он может наехать на кого угодно, – добавлял Веннингтон. – Если уж он в настроении и начал до кого-нибудь докапываться – все. Но нужно быть осторожнее, когда он будет подкалывать кого-нибудь из команды, чтобы не засмеяться слишком громко, иначе он может повернуться к тебе и сказать: «Так, давай теперь займемся тобой!»
Неудивительно, что уколы Джордана игрокам было гораздо проще сносить после побед. «Он все время доводит людей, – говорил Керр в то время. – Это забавные моменты. Такие моменты веселья надолго остаются в памяти. Он порой говорил невероятно смешные вещи. Думаю, что в каком-то смысле особенными их делает то, что они звучат только в автобусе. Они – своего рода интимные моменты для команды, потому что случаются после эмоциональной игры так или иначе. Парни в задней части автобуса начинают представление, и это очень веселит».
«Майкл – очень смешной комик, – говорил Рон Харпер. – Он всех расслабляет. Когда напряжение очень велико, когда мы играем тяжелые баскетбольные матчи, он всегда расслабляет тебя и делает это очень, очень хорошо. У него есть способность сказать что-нибудь, чего ты не ожидаешь услышать. Из задней части автобуса он много забивает, если понимаете о чем я. Он часто пристает к Джерри Краузе».
На вопрос о том, как воспринимал поддразнивания Краузе, Харпер отвечал, сочувственно смеясь: «У него не было выбора, не так ли?»
«Думаю, что Джерри хватало понимания того, кто такой Майкл и что он для всех значит, – говорил Текс Уинтер. – Он знает, что у Майкла такой характер, что он любит бросать людям вызовы, любит принижать и поносить их. Думаю, что Джерри просто мирится с этим и принимает как данность. С учетом того, какой Майкл выдающийся баскетболист, у него, по сути, нет выбора. И Джерри первым скажет тебе об этом. Все признают, насколько Майкл ценен для этого баскетбольного клуба». В то же время Уинтер считал, что эта ситуация с Майклом усиливала ощущение неудовлетворенности Краузе в работе с командой. Перешел ли Джордан линию дозволенного в своем общении с Краузе? «Полагаю, что никакой линии там уже нет – так часто он ее переходит», – сказал Уинтер, добавляя, что ситуация была попросту побочным продуктом столкновения «характеров и эго».
