– У Дачи все всегда хорошо распланировано, скорее всего, она написала их заранее. И кто угодно мог послать его по почте. – Уголки его глаз сверкнули серебром, но он быстро сморгнул влагу. – Я не видел, как она уезжала. Она ускользнула с Иляной. Я не хотел мешать. Думал, что им хочется еще немножко побыть наедине.
То тело, что украли из морга, – не Дачиана ли это? Я едва могла дышать. Томас уже потерял свою мать, потеря сестры нанесет ему такую рану, от которой он вряд ли оправится. Я заставила себя прорваться сквозь скорбь и собрать воедино все факты и подсказки. Что нам известно о последних днях или часах Дачианы в замке? А потом меня осенило.
– Я точно знаю, куда нам надо идти, – я попыталась схватить его за руку, но остановилась. Даже за стенами замками непристойность моих действий не останется незамеченной. И словно услышав мой страх, мимо прошел библиотекарь с кучей книг в руках. – Идем, – сказала я, – у меня есть идея.
Выйдя из библиотеки, мы внимательно осмотрели широкий коридор. Ни гвардейцев, ни слуг, ни горничных. Хотя последних не так легко было увидеть – они могли скрываться в импровизированных проходах за гобеленами. Я жестом предложила Томасу следовать за мной в тайный коридор. Мы были начеку и двигались быстро, прислушиваясь к любым звукам и движениям.
Было очень холодно, потому что огни в коридоре прогорели, а факелы не были зажжены. Замок словно отрешился от собственных чувств, погрузившись в ледяное спокойствие. Хоть бы в ближайшее время не грянула буря!
Некоторые уголки сейчас казалась еще более мрачными – они могли стать прибежищем любому, кто замыслил бы дурное. Одним глазом я поглядывала в их сторону, чтобы успеть заметить малейшее движение. Мы минули пьедестал со змеей, и меня передернуло. Кто угодно мог затаиться там, ожидая момента, чтобы наброситься.
Иляна была достаточно маленькой, чтобы затеряться среди выставленых экспонатов. Томас следовал за моим взглядом, не меняясь в лице. Я хотела знать, впервые ли он очутился здесь, в коридоре для слуг, но не рисковала спросить вслух. Не сейчас.
В главном коридоре послышалась тяжелая поступь грубых ботинок по ковру. Мы замерли, прижавшись спиной к одному из больших гобеленов. Я не осмелилась глянуть, около какой сцены пыток мы прятались. Если судить по тяжелым шагам, там было по меньшей мере четыре гвардейца. Они не разговаривали. Их приход и уход сопровождался лишь размеренным топотом.
Я едва дышала, пока звук их шагов не стих вдали. Даже после этого мы с Томасом еще несколько мгновений оставались неподвижными. Я оторвалась от стены и проверила оба пути. И вскоре мы покинули тайный проход.
К счастью, никто не заметил нас, пока мы добирались до покоев Анастасии. Похоже, что все внимательно отнеслись к предостережению директора и заперлись в своих комнатах.
Я приложила ухо к двери Анастасии и прислушалась, потом открыла дверь. Огни еще не зажгли, но солнечный свет струился сквозь раздвинутые шторы. Все оставалось таким же, как мне запомнилось во время моего последнего визита к Анастасии.
– Уодсворт, почему мы в этих покоях?
Я осмотрела комнату. На книге, которую Анастасия взяла из дома пропавшей женщины, был символ Ордена. И если дело было в этом, то возможно…
– Смотри, – я пересекла комнату и взяла со стола книгу. На обложке красовалось название по-румынски: Poezii Despre Moarte. «Стихи Смерти». Я была так поглощена мыслями о том, что пропавшая девушка потерялась и замерзла в лесу, что даже не потрудилась раньше прочитать название.
– Когда мы с Анастасией зашли в тот дом, она заявила, что между этой книгой и Орденом есть связь. – Я показала ему книгу. На переплете был выжжен крест; каждый из его концов был увенчан стилизованными языками пламени. – Вначале я думала, что она ошибается. Ну как пропавшая женщина из деревни может быть связана с рыцарским орденом, состоявшим из дворян? Это было ошибкой с моей стороны.
– Мы все совершаем ошибки, Уодсворт. И в этом нет ничего постыдного. Важно то, как ты собираешься их исправлять, – Томас быстренько пролистал книгу. – Хм, мне кажется…
– Вам пора возвращаться в свои покои. У вас нет причин находиться в этих комнатах. – Неожиданно раздавшийся суровый голос заставил нас с Томасом напрячься. В дверях стоял Данешти, заполняя собой весь проем. Похоже, в этом замке полно людей, способных двигаться бесшумно. – Любая деятельность внутри замка прекращена до утра. Это приказ Молдовеану. Директор решил, что завтра занятия состоятся только при одном условии – всех проводят вначале на занятия, а после – обратно в их комнаты.
Каким-то образом Томас спрятал Poezii Despre Moarte и теперь поднял вверх обе руки.
– Прекрасно. После вас.
Я не рискнула присматриваться, где именно спрятана книга. Мне не хотелось, чтобы Данешти отобрал ее, особенно если окажется, что это тот самый томик, который мы ищем. После того, как Томаса препроводили в его комнаты, гвардеец проследил, как я вхожу к себе, а затем захлопнул за мной дверь. Звякнули ключи, и, прежде чем я поняла, что он сделал, я оказалась заперта в своих покоях в башне. Я побежала в свою туалетную комнату и проверила дверь на потайную лестницу. Она была заперта на засов с той стороны.
В ту ночь я спала плохо. Я расхаживала по комнате, словно зверь, замышляющий побег. Запертый, пока кто-то не освободит его.
Глава тридцать первая
Интрига вскрытия
Анатомический театр Перси
Amfiteatrul de chirurgie al lui Percy
Замок Бран
15 декабря 1888 года
Князь Николае подал профессору анатомический пинцет и закашлялся, отворачиваясь от разреза. Он казался бледнее трупа, который вскрывал Перси. Это было совершенно непохоже на обычно бесстрашного князя. Может, он подхватил грипп?
Не могло же на него так плохо повлиять то найденное в туннелях тело, которое вряд ли удастся опознать. Хотя Перси уже демонстрировал его два дня назад на прошлом уроке, но прежде, чем кто-либо смог получше изучить труп, Молдовеану забрал его и вернул в класс только сегодня после обеда.
Весь прошлый урок наш директор был странно тих и задумчив, и казалось, его мысли витали где-то далеко. Интересно, не давила ли на него королевская семья, чтобы он благодаря судебной экспертизе раскрыл убийства или увязал их между собой, угрожая в противном случае потерей обеих должностей – как королевского коронера, так и директора академии? Хотя вполне могло быть, что его душевное смятение вообще не было связано с телом. Возможно, его волновало, где сейчас Анастасия. К этому моменту он уже должен был понять, что она не в Венгрии. Не могу представить, что же еще могло вызвать у Молдовеану такое сильное беспокойство.
Оставив Y-образный разрез незавершенным, Перси отложил скальпель в лоток. Поскольку большая часть лица девушки была уничтожена голодными летучими мышами, то оно было накрыто маленькой салфеткой – эдакое проявление доброты то ли в наш, то ли в ее адрес. Впрочем, я не думала, что Перси станет уклоняться от демонстрации всей жестокости выбранной нами профессии. Смерть не всегда бывает мирной, и мы должны быть готовы, когда она объявит нам войну.
