– Королевы ради – ты чем вообще думал, а? Лезть по каменной крыше в метель!.. Я… – Я стиснула кулаки, чтобы пальцы не дрожали от холода. – Ты же чуть не свалился, Томас!
– Я же тебе говорил, что собрался измерить замок. – Он наклонил голову, и мокрая прядь волос упала ему на лоб. – По-моему, сейчас уместно было бы обнять меня или поздравить. Это был настоящий героизм с моей стороны – вопреки всякой вероятности ввалиться к тебе в комнату. Не надо меня бранить.
– «Героизм» – это не то слово. – Я вздохнула. – И не ной. Тебе это не идет.
Томас сел, и на лице его появилась все та же окаянная кривая усмешка.
– Мы с Дачи в детстве часто выбирались тайком из наших комнат и залезали на крышу. Мать это доводило до бешенства. В отсутствие отца она устраивала нудные приемы, и мы шпионили за присутствующей знатью. – Он тяжело поднялся с пола и отряхнул пальто несколькими взмахами руки в перчатке. – Впрочем, я не припоминаю, чтобы какая-то из этих вылазок сопровождалась метелью. Небольшой просчет.
– Да ну! – Я сделала глубокий вдох. Только Томас способен на такое: сперва взбесить меня – едва не сорваться и не разбиться насмерть у меня на глазах, – а потом предложить частичку своего прошлого, чтобы смягчить мой гнев. – И часто твоя мать устраивала приемы в отсутствие отца?
Томас помрачнел.
– Отец почти никогда не ездил с нами в Будапешт. Он не особо гордился нашим проклятым происхождением. – Он подошел к шкафу, покопался в моих вещах и протянул мне плащ. – Надо поторапливаться. Буря только начинается.
Пока мы брели сквозь метель, я радовалась, что на мне теплые чулки. Снег был тяжелым и мокрым и налипал на подол моего плаща. В прошлом я любила зимние ночи. Тишину, окутывавшую землю, льдинки, искрящиеся в лунном свете. Но только тогда я наблюдала за всем этим из окна нашего лондонского дома, с кружкой чая, огнем в камине, с книгой на коленях.
– Это здесь ты видела тех людей с телом, так?
Томас указал на прогалину среди деревьев, едва заметную тропку у тыльной части территории замка, к которой мы вышли. Я кивнула, стуча зубами; к снегу добавился дождь. Отвратительная ночь для приключений под открытым небом. Но мы больше не могли позволить себе такой роскоши – дожидаться благоприятного момента. Если Дачиану или Иляну действительно похитили, возможно, мы найдем здесь какие-нибудь следы; быстрый осмотр моргов ничего не дал. Хотя как мы что-либо найдем в темноте, под снегом? Это казалось невыполнимой задачей.
Мы замешкались у входа в лес. В свете луны деревья отбрасывали в нашу сторону длинные тонкие тени, неприятно напоминавшие когти. Воображение выбивало меня из колеи.
Томас осмотрел землю по обе стороны от тропы; он слегка дрожал под порывами ветра.
– Похоже, снег нетронут. Давай пройдем немного дальше, посмотрим, найдется ли что-нибудь. Может, там обнаружатся продуктовые склады, как заявлял Молдовеану. Тогда мы вернемся в замок и войдем, как и вышли, через кухню.
Ветер растрепал мою косу, но по такому холоду мне не хотелось высовывать руки из-под плаща. Я была совершенно уверена, что ночи холоднее еще не бывало на свете. Не дождавшись ответа, Томас повернулся ко мне. Он увидел слезы, ползущие по моим щекам, ветер, хлещущий меня по лицу моими же прядями, и медленно подошел. Без всяких заигрываний или флирта он дрожащими пальцами заправил волосы мне за уши.
– Извини, что тут так паршиво, Уодсворт. Давай-ка быстренько вернемся в помещение.
Он уже собрался помочь мне повернуть к замку, но я уперлась ледяными каблуками в снег.
– Н-нет. Н-нет. Д-давай п-посмотрим, что т-там.
– Точно? – Я решительно уставилась на него, и Томас поднял руки, сдаваясь. – Если ты уверена…
Я заметила, что он и сам дрожит, и нос у него красный.
– Ты сможешь потерпеть еще немного?
Томас кивнул, хотя и не без колебаний. Я собралась с силами и зашагала в лес, Томас двинулся за мной. Заснеженные ветви елей спускались до земли, окружая нас странными звуками. Казалось, будто мне заткнули уши варежками, и при этом – будто я способна слышать все происходящее на много миль вокруг. Я сосредоточилась на поскрипывании ботинок Томаса. Он прибавил шагу, чтобы идти со мной вровень. Снежинки превратились в снежные хлопья и падали с отчетливым плюханьем.
Никаких звуков, издаваемых животными. Слава небесам за эту небольшую милость. Похоже, здесь было слишком холодно даже для волков. Казалось, будто тропа тянется на многие мили, хотя на самом деле всего через несколько сотен шагов мы добрались до развилки. Тропа, уходящая вправо, казалась шире, как будто кто-то потрудился вырубить подлесок. Возможно, именно там и находился продуктовый склад.
А вот левая тропка заросла колючим даже на вид кустарником. Шипы и заостренные листья словно предупреждали всякого, кто попытался бы по ней пройти. Я подавила стремление убежать в противоположном направлении. Между лопатками снова возникло знакомое ощущение – словно в спину мне смотрит кто-то древний и опасный.
Я знала, что Дракулы не существует, но казалось, будто его призрак действительно бродит в здешних местах. Мне представился стригой, крадущийся через лес и дожидающийся удобного момента, чтобы нанести удар, и по спине у меня побежали мурашки. Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы успокоить расшалившиеся нервы. Я не имела ни малейшего желания исследовать проход, который Природа так явственно желала сохранить для себя. Особенно ночью, во время метели, с бродящим в окрестностях убийцей. Пускай это трусость, но так, по крайней мере, мы останемся живы и сможем продолжить в другой раз. Я двинулась к нахоженной тропе. Снег повалил еще сильнее.
– Другую тропу проверим при дневном свете. А сейчас давай посмотрим, действительно ли там продуктовый склад. – Ответом мне была тишина, прерываемая лишь шорохом падающего снега. Я развернулась; плащ мой взвихрился, словно юбка балерины. – Томас!
Ответа не было. Вокруг царила жутковатая тишина, которую нарушал лишь звон у меня в ушах. Я помчалась по правой тропе, отметив про себя, что по ней тянется цепочка следов. Чертов Крессуэлл! Разделиться посреди леса во время метели – очередная его блестящая идея! Все то время, что я пробиралась сквозь снег, я тихо проклинала его. Еще несколько шагов – и я вышла к небольшой каменной постройке, примостившейся между двумя валунами побольше. Это была всего лишь хижина.
Следы Томаса уходили внутрь. Я поклялась, что устрою ему выволочку.
Внезапно Томас выскочил из хижины и захлопнул за собой дверь, едва не сломав ее. И прежде, чем я успела его спросить, что, черт побери, происходит, тишину снегопада разорвало громкое рычание. За ним последовал долгий заунывный вой.
Все мое тело покрылось гусиной кожей. Ночь пронзило еще несколько голосов.
– Крессуэлл!
Томас, так и не выпуская ручки двери, развернулся. Кто-то неистово скребся в дверь и пыхтел, и в тихой ночи эти звуки звучали ужасающе.
