Возьмем, к примеру, бум на итальянском фондовом рынке с мая 1985 г. по май 1986 г., когда рынок в реальном выражении вырос на 166,4 %. Тогда все говорили о значительном росте экономики, низкой инфляции и доверии к правительству Беттино Кракси. Но это не было новостью. Одна итальянская газета процитировала аналитика, который сказал: «Нет никаких объяснений… Все просто сошли с ума, и все. Это коллективное помешательство. Бесполезно пытаться понять, остановить или направить это безумие»
{209}. Газета Financial Times (лондонский выпуск) писала: «Италию захватила лихорадка: сотни мелких инвесторов-новичков активно вкладывают в фондовый рынок, словно покупают лотерейные билеты»
{210}. Реальный уровень итальянского рынка упал в течение следующего года на 15,7 %. К сентябрю 1992 г. итальянский рынок потерял 68,0 % своей реальной стоимости на май 1986 г.
Примерно в то же время во Франции эксперты удивлялись проснувшейся у инвесторов «любви к рынку»
{211}, масштабы которой и причины возникновения невозможно объяснить, и французский фондовый рынок попал в наш список благодаря своему реальному росту на 282,6 % с марта 1982 г. по март 1987 г. Отход правительства Франсуа Миттерана от жесткого соблюдения своих социалистических принципов, что подавалось как начало «новый эры», не казался адекватным объяснением резкого скачка на рынке. Если это и была «новая эра», то, по мнению многих экспертов, только с точки зрения психологии рынка, когда французские инвесторы с новой страстью ринулись на свободные рынки. Этот период большого энтузиазма завершился крахом мирового фондового рынка в 1987 г., что также отбросило назад французский рынок ценных бумаг, хотя в последующие пять лет (май 1987 г. – май 1992 г.) он добавил еще 10,2 %. Любопытно, что французский рынок из этой точки также пошел вверх, и рост курсов французских акций с 1992 г. по начало нового тысячелетия был почти таким же грандиозным и загадочным, как и в Соединенных Штатах
{212}.
Конец «новой эры» и финансовые кризисы
Последствия чрезмерного роста индекса, о котором мы говорили выше, были самые разные. Обычно они сопровождались значительными разворотами, но это ни в коем случае не являлось закономерностью. Нес ли сам рост индекса в себе семена собственного разрушения или его прерывание было вызвано иными причинами?
Как правило, бычьи настроения на рынке сходят на нет под влиянием событий, не связанных с каким-либо проявлением иррационального оптимизма. Финансовые кризисы (банковский и валютный) наиболее значительные из них. Такие события попадают в центр внимания аналитиков в силу того, что их причины кажутся более определенными, чем у кризиса фондового рынка. Анализ показывает, что конец «новой эры» имеет скорее сугубо технические причины, чем психологическую или социальную подоплеку.
Мексиканский кризис 1994 г. стал следствием шестого по величине пятилетнего роста фондового индекса (см. таблицу 7.3). У этого кризиса сложная анатомия. Аналитики отмечают массовую скупку песо инвесторами, сопровождаемую их отказом вновь воспринимать тесобоно – краткосрочные долговые обязательства мексиканского правительства, выраженные в долларах США. Инвестиционному сообществу было известно, что у мексиканского правительства недостаточно долларовых резервов для поддержки курса песо на случай, если вдруг все ринутся продавать национальную валюту. И хотя данная информация сама по себе не должна была вызвать девальвацию валюты вместе с уверенностью в том, что она неизбежна, она фактически и привела к девальвации. Безусловно, в этом не было ничего страшного, и на самом деле это можно было бы расценивать как возможность стимулировать экономику, в чем Мексика в то время очень нуждалась. Но есть одно «но» – инвесторы не верили в тесобоно и поэтому не желали в них инвестировать. Правительство Мексики оказалось в ситуации, когда оно не могло погасить старый долг, потому что не смогло продать новый. К счастью, правительство получило кредит от международных организаций, позволивший им погасить долг и тем самым спасти ситуацию. Экономический кризис был преодолен.
Однако, несмотря на выявленный источник проблем, связанный с песо, несмотря на краткосрочность мексиканского экономического кризиса и международные кредиты, полученные Мексикой для решения проблем, реальный уровень мексиканского фондового рынка в 1999 г. был все еще ниже на 50 % своего пикового значения 1994 г.; в течение десяти лет рынок не мог перешагнуть свой максимум 1994 г., скорректированный на инфляцию. После 1994 г. отношение общества к мексиканскому фондовому рынку кардинально изменилось. До кризиса 1994 г., в период правления Карлоса Салинаса, с появлением Североамериканского соглашения о свободной торговле и принятием Мексики в Организацию экономического сотрудничества и развития появилось гипертрофированное чувство неуязвимости и большого будущего, которое исчезло после кризиса.
Азиатский финансовый кризис 1997–1998 гг. также был больше, чем просто кризис фондового рынка. Он коснулся и валютного рынка, и банковского сектора. И снова это привлекло внимание аналитиков. Но, как мы можем увидеть из таблицы 7.3, азиатскому кризису предшествовало большое количество пятилетних циклов роста фондового индекса, и все они имели место задолго до валютных и банковских кризисов. В Японии с августа 1982 г. по август 1987 г. реальный рост фондового индекса составил 275,6 %; в Гонконге с октября 1982 г. по октябрь 1987 г. – 230,9 %; в Корее с марта 1984 г. по март 1989 г. – 518,3 %; в Тайване с мая 1986 г. по май 1991 г. – 468,1 % и в Таиланде за аналогичный период – 430,7 %. Как видим, большая часть примеров роста приходится на 1982–1987 гг., когда мир отходил от последствий Великой рецессии 1981 г. И во всех этих странах фондовый рынок к декабрю 1996 г., еще до того, как появились хоть какие-то признаки начала азиатского финансового кризиса, уже спустился со своего пика. Создается впечатление, что кризису в этих странах предшествовало схлопывание спекулятивного пузыря, которое одновременно и стало одной из причин кризиса. Кроме того, во время кризиса какие-то истории о фондовом рынке, как и об общественном доверии, появлялись лишь изредка и только как фон, а все внимание было обращено к изменениям валютного курса, внезапному бегству иностранных инвесторов, трудностям в банковском секторе, инфляции и проблемам занятости.
