У меня ушло целых сорок минут на то, чтобы повернуть его на один оборот, но потом дело пошло легче и я почувствовал, что можно попробовать стартер.
Я подключил отсоединенный стартер к аккумуляторной батарее и оставил его включенным на минуту, желая убедиться в том, что все нормально и давая ему возможность избавиться от паутины. Затем я подключил его к двигателю. Сработало! Маховик пришел в движение, о-ля-ля! Медленно и со скрипом, но он повернулся. Я снял запальные свечи, чтобы стартеру не пришлось преодолевать компрессию. Залитое в бак несколько дней назад дизельное топливо покидало двигатель через выхлоп, превращаясь в облако жирного черного дыма. Довольно быстро я освободил моторный отсек от посторонних вещей и соединил растяжки. Если завтра погода будет такой же тихой, я дам движку поработать час другой. Мне предстояло преодолеть гигантскую штилевую пробку, о чем я не забывал ни на минуту.
Вечер. Усталость вообще не ощущается. Я слушаю магнитофон и чувствую себя очень счастливым. Стараюсь не думать о том, что приходится топтаться на месте. Сегодня выбросил в море пустой бумажный мешок из-под картофеля, первый из трех. Спустя полтора часа он все еще находился в двадцати ярдах от Suhaili!
В некотором смысле это был мучительный период. Дули очень слабые ветры, но память о штормах в районе мыса Доброй Надежды была еще свежа, поэтому меня не покидало чувство настороженности.
1 октября 1968 года, 109-ый день плавания
Спокойный день. Суточным колебаниям атмосферного давления я обязан несколькими приступами тошноты. Если не считать несколько шквальных порывов, уложивших лодку в фордевинд, весь день дул очень слабый ветер, чему свидетельство – 81 пройденная миля.
В полночь будет четыре недели, как мы пересекли Гринвичский меридиан и теперь должны находиться в районе 66° восточной долготы (приблизительно в 600 милях к западу от острова святого Павла). Это значит, что за неделю мы проходим в среднем 16½°, что на данной географической широте равняется 740 милям. Последние десять дней сильно ухудшили этот показатель. Если статистика останется прежней, то 6 ноября будем у Мельбурна. Вечером поднял быстрый кливер Big Fellow. Жду не дождусь, когда будет готов спинакер, хотя большой роли он не сыграет. При малейшей возможности возвращаюсь к работе над ним.
Прошлой ночью мне было очень трудно заснуть. Темпы нашего продвижения действуют на меня гнетуще, это эмоциональное напряжение передается и телу. Острее всего это сказывается на ногах. Появляется странное ощущение, будто они стремятся к ходьбе. Такое бывает после недельного восхождения – ноги привыкают к физической нагрузке и хотят, чтобы она продолжалась.
Где-то к 03.00 часам утра удалось заснуть. Проснулся в 09.00, когда Suhaili делала поворот фордевинд. Ветер такой слабый, что лодка дрейфует даже под всеми парусами…
Сейчас поднято все, кроме вынесенного на правый борт кливера Big Fellow. Хорошо было бы чуть продвинуться на юг. Дело в том, что левый флюгерок работает лучше правого, который немного стопорится, а проблемы с рулем недопустимы при 890 кв. футов поднятых парусов.
Правая фаловая лебедка, которую я использую для штормового стакселя и кливера Big Fellow, сыграла сегодня со мной дурную шутку. Когда я, пытаясь дотянуться до гика, поставил на нее ногу, она завертелась, хотя и стояла на тормозе. Неуклюже дернувшись, я оказался на палубе. Поднявшись на ноги, я выдал комментарий по поводу родителей лебедки и атаковал ее, вооружившись отверткой. Теперь тормоз в порядке.
Нос лодки опять чуть опустился по неизвестным мне причинам, ведь в носовой части груза не прибавилось. Завтра солью немного бензина из канистр на баке в мои полиэтиленовые контейнеры. С бензином следует обращаться очень экономно, осталось чуть больше 20 галлонов. Если мне не удастся привести в рабочее состояние главный двигатель, я останусь без резервов для зарядки. В целях экономии энергии я уже отказался от слушания коммерческих радиостанций. Наверно все-таки придется пожертвовать парой недель ради того, чтобы радио работало бы до самого возвращения домой.
Неплохая ночь, ветер немного усилился. Мы делаем уже около 4 узлов, а скорость все увеличивается. Ярко светит растущая луна. Если все будет идти нормально, через месяц мы будем уже в нескольких дневных переходах от Мельбурна. Хорошо уже то, что будет много лунного света, – он всегда на руку яхтсменам, плывущим в районе интенсивного судоходства.
Люди часто говорят о пустынном море и небе, но исходя из личного опыта, могу сказать, что в большинстве случаев та или иная форма жизни присутствует в окружающем пространстве. Существует множество видов морских птиц, которые прилетают к суше лишь на период размножения. Чаще всего мне попадались буревестники и альбатросы. Буревестники кажутся слишком нежными и утонченными созданиями для жизни в столь безжалостной среде, но даже в самую суровую погоду можно видеть их легко скользящими над самой водой. Они мгновенно реагируют на малейшие изменения воздушных потоков, своей крошечной и хрупкой лапкой они измеряют расстояние над волнами. Старые моряки называли буревестников, которые, охотясь за остатками пищи, летели в кильватере судов, цыплятками матушки Кэрри. Возможно, это название происходит от madre сага или mater сага (Дева Мария).
Альбатрос – одна из наиболее грациозных и изящных птиц. Мне нравилось смотреть, как в непогоду они медленно покачивая крыльями, поднимаются вверх против ветра. После подъема они разворачиваются и планируют вниз к самой поверхности моря. О размере альбатроса не получишь представления, пока не рассмотришь его вблизи. У взрослых птиц размах крыльев от 6 до 8 футов – обычное дело. Suhaili почти всегда тащила за собой рыболовную леску с блесной и приманкой на конце. Это оказалось таким большим соблазном для альбатросов, что я снял крючок, испугавшись, что они поранят себя, но приманку оставил. Смотреть на птиц доставляло мне большое удовольствие. Кажется, они не понимали, что приманка находится в движении. Птицы опускались на воду и клевали ее, как правило, промахиваясь. После чего поднимались в воздух с расправленными наполовину крыльями и явно раздраженные неудачей, издавали резкие крики. Все это так сильно напоминало Утенка Дональда в гневе, что я покатывался с хохоту. Для меня осталось загадкой, почему они проигнорировали брошенное им в качестве угощения тушеное мясо.
Сидящий на воде альбатрос похож на глупого увальня. Они имеют привычку спать, покачиваясь на волнах. Много раз неожиданно поднимался страшный шум и гам, когда Suhaili наезжала носом на заснувшего альбатроса. Думаю, что как-то одна из этих птиц даже заснула в воздухе и налетела на нашу мачту. Удар сотряс всю яхту, я тут же бросился на палубу и увидел в нескольких футах над водой альбатроса. Он быстро пришел в себя и продолжил полет, как ни в чем не бывало.
Существует множество суеверий относительно альбатросов, одно из них предостерегает от их убийства. Однако, по-видимому, в старину все было иначе, так как известно, что моряки любили украшать свои куртки перьями альбатросов. Свидетельством тому, как утверждают, название одного из подвидов обитающих в Южном океане альбатросов: Кейп Шип (Cape Sheep).
