— Ты же знаешь Сочон? — потное лицо Джон Гукджу растянулось в улыбке.
— Сочон? Кто такая?
— Эге! Не притворяйся!
Аптекарь опрокинул в рот маленький стаканчик с водкой, который уже давно держал в руке. Он прекрасно знал кисэн по имени Сочон. Не было ни одного человека в Тонёне, кто бы не знал ее. Многих она пленила своей красотой, стройностью и танцами. Аптекарь впервые увидел ее прошлой весной на дне рождения Джон Гукджу. Тогда на встречу знатнейших людей города были приглашены Сочон и еще несколько других кисэн. С тех пор, встречаясь с аптекарем на улице, Сочон вежливо приветствовала его наклоном головы.
— Говаривают, что Сочон заболела от любви к тебе… Ты б зашел к ней, что ли?
— Не болтай попусту.
— Попусту? Ах, так! Значит, ты думаешь, что я вру?
— Стар я уже, не для меня это.
— Стар? Да ты еще в самом расцвете сил!
— Спасибо за комплимент, но у меня уже и дочь на выданье.
— А у кого нет-то? Не в этом дело. Что нам дети? Вышли замуж или женились, и нет их. А мы? У детей своя жизнь, у нас своя. Разве я не прав? А, Ким?
Черт тебя подери, ради чего тогда ты живешь! Все двенадцать месяцев в году только и делаешь, что дом караулишь.
— Вот для этого-то и живу, — ухмыльнулся аптекарь Ким.
— Тьфу. У тебя, видно, мужской силы не хватает! Вроде и лекарства самые дорогие пьешь, а силы-то и нет?
Аптекарь снова выпил водки.
— Девка же первая тебе знак подала, с ума по тебе сходит. Как же ты можешь делать вид, что не замечаешь ее?
Ким только громко рассмеялся.
— У нее и сбережения наверняка есть. Тебе и тратиться не придется. Это тебе не жена. Посмотри, как она сладка, сделает для тебя все, чего только душа пожелает.
Ким вытащил из пачки папиросу и закурил.
Немало женщин влюблялось раньше в аптекаря. Когда он заведовал аптекой, ради того чтобы сблизиться с ним, многие женщины приходили к нему в аптеку без всяких признаков на болезнь и просили измерить им пульс. Среди них была и одна замужняя женщина, но ни разу Ким не подал ей повода для искушения. Хотя время от времени, сам не заметил с каких пор, стал подумывать о Сочон.
— Ладно, хватит языком молоть. Лучше выслушай мое предложение, — аптекарь сменил начатую Джон Гукджу щепетильную тему.
— Что за предложение? — расслабленное на мгновенье лицо Джон Гукджу тут же оживилось вниманием.
— Сможешь ли ты мне одолжить…
— А на что? — нетерпеливо перебил его Джон Гукджу.
— Да хотел бы два рыбацких судна купить.
— А те, что есть, куда?
— Это ж парусники.
— Ну и что?
— А я хотел бы с мотором.
— Что, в дальних водах рыбачить собрался? Нелегкое это дело.
Для ловли рыбы в открытом море требовалось судно с мощным мотором в восемьдесят лошадиных сил, весом более ста тонн, которое могло заходить далеко в море и сетями собирать с морского дна большое количество рыбы. Такие суда были весьма велики и дорогостоящи. Приобрести их мог не каждый, простой человек не смел и мечтать о них.
— Да нет, я не для дальнего плавания, а для подводной ловли.
Для подводной ловли тоже требовались моторные суда, но только меньших размеров.
У Кима уже было два хозяйства, где он рыбачил. Одно, достаточно большое по своей площади, — около острова Джидо, там были расставлены сети на крупную рыбу. На разработку этой площадки ушло около пяти тысяч мешков гравия. Здесь работали три больших судна с командой в сорок человек. Обычно выходили на ловлю трески, скумбрии, тунца и прочей крупной рыбы. Другое хозяйство, поменьше, — около острова Хасандо, там большей частью занимались ловлей анчоусов. Хотя на острове Хасандо размах ловли и суда были поменьше, работников нанимали больше, так как обработка анчоусов, их варка и сушка требовали гораздо больше рабочих рук.
— А как ты решился на подводную ловлю?
— Японцы забрали все наши лучшие рыбные места… Разве можно теперь выжить без них?
— Значит, ты свернешь свою прежнюю ловлю?
— Скорее всего. Посмотрю еще некоторое время и потом решу. А пока думаю одно судно отправить на остров Чеджудо, чтоб там ловить моллюсков на продажу.
Джон Гукджу задумался. В уме он производил разные расчеты. В такие моменты он проявлял удивительные математические способности.
— Сколько тебе нужно? — уже совершенно серьезно, по-деловому спросил Джон Гукджу.
— Около пяти тысяч вон.
— Пять тысяч?! — лицо Джон Гукджу вытянулось от удивления.
Пять тысяч вон — это были большие деньги, на которые можно было приобрести землю в семьдесят и даже восемьдесят гектаров.
— Если хочешь, я могу заложить мое имение, — добавил Ким.
— Обижаешь, мы же друзья! Залог мне не нужен, я одолжу тебе так, — закончив расчеты в уме, охотно согласился Джон Гукджу.
— Спасибо, — сухо ответил Ким.
Они подлили друг другу водки и выпили еще по одной стопке.
— Чья это идея?
— Моя.
— Ого! А я‑то думал, что бизнес — это не для тебя. Как же я ошибался!
— Всяк на свой лад пляшет. И у ослов есть таланты. Не так ли?
— Да, ты прав. Но теперь моя очередь…
— Что? Прямо с самого первого дня года? — ухмыльнулся Ким. — У старика Джунгу ведь есть старший сын? Ну тот, что работает врачом.
— Это ты о Джонюне говоришь, что ли?
— О нем, о нем. Говаривают, что он сейчас в Чинджу.
— Ну да, в Чинджу, работает в областной больнице.
Джон Гукджу облизнул шрам на губе и подался всем телом вперед:
— Ким, а что если мою старшую дочь выдать замуж за его сына?
Ким удивился.
Джон Гукджу снова лизнул шрам и спросил:
— Что ты думаешь на этот счет?
— А что я? Что бы я ни думал, какая разница? Мой брат сам решает, что ему делать. Ты разве не знаешь, какой он упрямый?
— А ты нет?
— Он и слушать меня не будет! С чего это ты вдруг решил выдать свою дочь в такую небогатую семью? — аптекарь попытался смягчить разговор.
— Есть ли у человека капитал, или нет — не в этом дело! Сам человек — вот капитал.
— Да что это с тобой? Ты что, хочешь еще и породниться с нами? — аптекарю захотелось сменить тему.
— Тебе же лучше. Ты станешь сватом для моей дочери, и твой племянник будет нашим зятем.
— Как бы не так… Но Джонюн наверняка уже сам задумывался о женитьбе.
