Книга Тайны Нельской башни, страница 24. Автор книги Мишель Зевако

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Тайны Нельской башни»

Cтраница 24

– Ее поместили в одну из камер Тампля, так что теперь вам ничто не угрожает.

– Пусть завтра же инициируют судебный процесс. Я хочу для нее наказания, которое заставит содрогнуться от страха всех колдуний Парижа и королевства. Проследите за этим, мой дорогой Мариньи.

– Да, сир, – ответил Мариньи даже не дрогнувшим голосом.

– Господа, вы свободны, – проговорил король. – Транкавель, прикажите открыть ворота Лувра: запрет снят. Прощайте, господа. Спасибо за то, что оставались со мной во время этого тяжелого испытания. Валуа, назначаю вас комендантом Тампля. Мариньи, займитесь подготовкой процесса. Шатийон, город завтра же должен быть наводнен вооруженными патрулями, и если будут волнения, действуйте! Транкавель, удвойте охрану Лувра. Всего хорошего, господа.

И быстрым, порывистым шагом, что был так ему свойствен, Людовик X прошел между двумя рядами склонившихся в поклонах сеньоров и направился к галерее молельни.

У дверей галереи перед ним вырос часовой:

– Вход воспрещен, сир!

– Да вы сошли с ума, сударь! – проревел король, приходя в ярость.

– Сир! – промолвил несчастный офицер, смертельно побледнев. – Вы сами отдали приказ никого не пропускать, даже Ваше Величество, пока королева молится…

Вместо ответа Людовик схватил офицера за пояс, оторвал от земли и яростно отбросил в сторону, вследствие чего бедняга отлетел шагов на десять. Внезапно король расхохотался.

– Сударь, – сказал он, – ступайте разыщите вашего капитана, господина де Транкавеля, и попросите заковать вас в кандалы. Завтра вы умрете. Свободны!

Офицер, обезумев от ужаса, отдал честь и словно сомнамбула пересек галерею. Людовик X, крадучись, последовал за ним. Транкавель все еще находился в зале для пиршеств с несколькими сеньорами, которые ночевали в Лувре.

– Капитан, – сказал офицер, – приказ Его Величества: заковать меня в кандалы. Затем можете предупредить палача, что завтра ему предстоит отрубить голову – мою голову!

Вне себя от изумления, Транкавель повторил слова короля:

– Да вы сошли с ума, сударь?..

– Нет, он не сумасшедший, – промолвил Людовик X, поспешно входя в зал. – Он храбрец, каких мало. Сударь, – обратился он к офицеру, – вы ошиблись: я велел вам отправляться в постель, отдыхать!

– Сир, – пролепетал несчастный, еле стоявший на ногах.

– И добавил, что приказываю вам завтра же явиться в Казначейство, где вам выдадут сто серебряных экю. Ступайте!

Офицер отдал честь и удалился. Но не сделал этот человек, столь стоически перенесший смертельный приговор, и десяти шагов, как ноги у него подкосились, и он без чувств рухнул на пол.

Людовик Сварливый уже вышел. На этот раз никто не остановил его в галерее. Резким движением он распахнул дверь в ораторию… Но эта резкость, которая была естественным состоянием короля, тотчас же сошла на нет.

Одного взгляда на королеву было достаточно, чтобы успокоить Его Величество.

Стоя на коленях на скамеечке для моления, прикрыв лицо ладонями, Маргарита Бургундская была неподвижна, пребывая, похоже, в религиозном экстазе.

С минуту король наблюдал за ней со страстью.

Он безумно ее любил, любил со всем пылом своей избыточной юности, и эта любовь, вероятно, была единственным серьезным чувством, которое волновало монарха.

Людовик X, недалекий умом, более невежественный, чем любой из его шевалье, в этом веке, когда быть невежественным считалось за честь (понятия о чести меняются из века в век), более суеверный, чем какая-либо старуха, Людовик X, иногда добрый, но гораздо чаще, сам того не осознавая, жестокий, Людовик Сварливый, который грозил кулаком советникам, когда те слишком долго задерживали его в Совете, так вот, этот человек, этакий элегантный коронованный солдафон, глубоко презирал умственный труд и сердечные чувства.

И однако же он испытывал к королеве восхищенную страсть, которую всячески пытался скрыть. Маргарита была для него своеобразным божеством, исключительным существом, столь же добродетельным, сколь и восхитительно прекрасным.

В моменты дикой ярости, когда Людовика мог вывести из себя малейший пустяк, внезапное появление королевы делало его улыбчивым, спокойным, счастливым, как нашедший, казалось, навсегда потерянную любимую игрушку ребенок.

Маргарита же его не любила.

Почему?.. Он был весьма красив, более отважен в турнирах, более ловок в сражении, более роскошен на церемониях, чем любой из сеньоров христианского мира.

Никогда не следует спрашивать у женщин, почему они любят или не любят, так как, в большинстве случаев, они и сами этого не знают.

Маргарита не любила своего августейшего супруга, вот и все.

Спустя несколько мгновений созерцания король подошел к Маргарите и тихо сказал:

– Сударыня, Пресвятая Дева и святые вас услышали. Да и могло ли быть иначе, когда просили вы! Перестаньте же докучать этим почтенным особам, так как они дали все, что вы желали!

В этих словах не было никакой иронии, но присутствовала в них детская и глубокая логика человека искренне верующего, который полагал Бога и святых подобными людям и находил бесполезным отвлекать их от небесных занятий теперь, когда он был спасен!

Королева, явно не ожидавшая увидеть короля, вздрогнула:

– Вы, мой дорогой сир?!..

Это содрогание не было притворным, это удивление не было наигранным, эта мольба, с которой обращалась к Господу Маргарита, не была лицемерием: она действительно молилась, вот только не за короля!

Она поднялась на ноги, и тогда король увидел ее такой бледной, с таким изможденным лицом, что преисполнился наивной гордости.

– Маргарита, – промолвил он, – вам нечего больше опасаться. Прогоните страх, который все еще заметен на вашем прекрасном челе. Повторюсь: мне больше ничто не грозит. Проклятие разрушено, колдунья арестована…

– Ах, сир, какая замечательная новость! – пробормотала Маргарита, пытаясь вернуть к реальности, из мрачных и далеких краев, где он блуждал, свой трепещущий разум.

Людовик схватил руку жены и поднес к губам.

– Сир, – прошептала королева, – если я и не буду просить святых за славные дни Вашего Величества, то я должна хотя бы поблагодарить их. Я давала обет, что проведу в молитвах всю ночь. Что скажут эти почтенные особы, если я не соизволю поблагодарить их?

– Справедливо! Клянусь Богоматерью, это справедливо! – воскликнул Людовик X, угодив, так сказать, в ловушку собственной логики верующего. – Займитесь же этим, сударыня, и простите меня за сие небольшое беспокойство…

Королева улыбнулась, присела в реверансе и вновь преклонила колени на своей скамеечке.

Людовик Сварливый окинул ее долгим, преисполненным сожаления и любви взглядом, затем, на цыпочках, бесшумно вышел и вернулся в галерею. Здесь он перешел уже на обычный широкий шаг, гневно бурча себе под нос:

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация