– Да, так как вы поклялись вашим ребенком… Ступайте, сударь. То, что защищает вас сейчас… это ваш сын.
– Мой сын! – прошептал Валуа, опустив голову, в которой вихрем проносились странные мысли.
Затем, сделав жест, словно для того, чтобы избавиться от груза этих мыслей, он твердым шагом направился к выходу, но на пороге остановился и промолвил:
– Вы были достаточно великодушны, когда поверили мне, даже не став ничего проверять. На это великодушие я должен ответить своим: предупреждаю вас – будьте настороже. Вы подняли руку на принца крови, убили двух его слуг, унизили его, оскорбили. Через час об этом станет известно королю. Через час на ногах будет вся стража. Я сам не буду знать ни сна ни отдыха, пока вас не вздернут на той виселице, где мне на шею накидывали веревку. Повторяю: будьте настороже.
Гийом и Рике уже намеревались наброситься на Валуа, но Буридан, подняв руку, остановил их, и поклонился Карлу де Валуа. Граф неспешно удалился, даже не взглянув на трупы защищавших его спутников. Пренебрег он, или же просто не заметил, и своей лошадью, которая мирно пощипывала в сторонке, рядом с двумя другими, свежую и густую траву.
– Королева! – прошептал Буридан, проведя рукой по лицу. – Миртиль затребована и спасена королевой… Почему? Откуда Маргарита Бургундская знает Миртиль? Почему интересуется дочерью Клода Леско? Куда приказала ее отвезти?
Сколь тревожными ни были эти вопросы, одно было несомненно: Миртиль, по неизвестной причине, вышла из темниц Тампля, избежав тем самым смертельного обвинения в колдовстве. По меньшей мере, несколько дней ей не грозят никакие пытки…
– О чем задумался? – спросил Рике Одрио.
– Ха! – подал голос Гийом. – Да он думает о том, будет ли обезглавлен, или же вздернут на дыбу, или же выпотрошен, как этот приспешник дьявола, которого мы спокойно могли отправить к праотцам!
– Нет, Гийом Бурраск, – мягко возразил Буридан, – я думаю о докторской, которую должен защищать в Сорбонне, pro et contra
[20]! И о ее теме, которую ты, мой добрый товарищ, подсказал мне всего пару часов назад…
– Ха-ха! Licitum est occidere… loquacem? А что, отличная тема! Прекрасная и блестящая! «Дозволяется убить болтуна»!
– Нет! – промолвил Буридан с мрачной улыбкой. – Licitum est occidere reginam!
[21]
Император Галилеи и король Базоши уставились на Буридана преисполненным ужаса взглядом, а их друг преспокойно, одним махом осушил кубок, который только что наполнил до краев.
XVI. Посланница
Стоял канун того дня, который Буридан, от имени Филиппа и Готье д’Онэ, назначил Ангеррану де Мариньи для беспощадного сражения или судебного поединка. Пре-о-Клер в качестве места для встречи был им выбран отнюдь не случайно: на краю этого прекрасного променада высилось высокочтимое аббатство Сен-Жермен-де-Пре, а битвы до победного конца должны были в те годы проходить не иначе как в черте либо же вблизи некого священного места, так как при дуэли, способствуя победе закона и права над несправедливостью, добра над злом, всегда незримо присутствовал Бог. Не исключено, впрочем, что на выбор Буридана повлияли и другие причины.
Словом, накануне этого великого дня, около полудня, Буридан покинул жилище госпожи Клопинель в сопровождении Ланселота Бигорна, который – рука на рукояти кинжала, капюшон натянут на глаза, а ворот плаща поднят до подбородка – держался в десяти шагах позади хозяина, бормоча себе под нос:
– Какая дерзость! Расхаживать по улицам средь бела дня, когда тебя разыскивают все патрульные города! Нас из-за него повесят, это так же верно, как то, что святой Варнава занимает важный пост среди своих собратьев-святых в Раю. Ба! Какая, в конце концов, разница: быть повешенным вчера или завтра… Хоть то утешает, что я взойду на виселицу вместе с новым хозяином, который мне решительно нравится. Жаль только, что он не позволил мне придушить прежнего хозяина…
Дойдя до Лувра, Буридан приступил к неспешному обходу королевского замка, не имея, впрочем, ни малейшего представления о том, что конкретно он ищет.
Хотел ли он проникнуть в Лувр? Рискнуть смертью лишь ради того, чтобы добраться до королевы? Этого Буридан не знал и сам; в сущности, им двигала только одна необходимость, – увидеть Маргариту.
Итак, он просто ходил вдоль рвов, останавливался перед потернами, разглядывал машикули и пузатые башни, над которыми развевалось королевское знамя и вырисовывались на фоне неба силуэты лучников, изучал отменно защищенные ворота позади мостов, всегда готовых в один миг подняться, благодаря особой системе цепей, снабженных противовесами.
Донельзя сердитый, Бигорн косился на почерневшие стены, за которыми виднелись строения королевского замка, с их покрытыми флюгерами островерхими крышами, башенками и балконами, недовольно ворча:
– Меньшее, что с нами может случиться, – это если сии прогуливающиеся по стенам вооруженные господа нас узнают и осыплют градом стрел…
Затратив на обследование укреплений около часа, Буридан наконец с сомнением вздохнул и остановился у подножия Большой башни, где согласно традиции, введенной Филиппом Августом, крупные феодалы королевства вскоре должны будут присягнуть на верность новому королю Людовику X.
Чуть далее, на зеленеющих ивами и тополями берегах Сены, защищая замок с этой стороны, стояли башни Фер-а-Шеваль, Вендаль и Порто, – Буридан окинул их долгим взглядом.
Затем этот взгляд привел его к другой большой башне (называемой также Филипповой), к ее снабженным огромными железными решетками восьми окошкам на каждом этаже и высившейся в девяноста шести футах над землей зубчатой платформе.
Внезапно взор его обратился на то, что было прямо перед его глазами, на противоположном берегу Сены, – на Нельскую башню…
* * *
Долго он – нахмурившись, с задумчивым видом – взирал на этого каменного великана, который при свете дня выглядел несколько блеклым и загадочно угрожающим.
Наконец, покачав головой, Буридан вознамерился уже было удалиться, но вдруг заметил рядом с собой женщину – неподвижная, та смотрела на него с мрачным любопытством.
* * *
Откуда она вдруг взялась? Вышла ли из-за этих ив или же явилась из Большой башни Лувра?
Этого Буридан не знал. Она была здесь, и все тут.
Буридан попытался рассмотреть лицо под капюшоном, но там была маска.
Женщина была высока и стройна. Это была одна из тех особ, на которых всегда оборачиваешься, дабы восхититься природной элегантностью человеческого тела. Несмотря на красоту линий тела незнакомки, Буридан определил ее возраст как весьма преклонный, поскольку волосы ее были убелены сединами.
