Взор Буридана снова обратился на башню по ту сторону реки.
XVII. Два брата
Оставшись один, Буридан обогнул Лувр, проделав в обратном направлении уже знакомый нам путь, и углубился в тот лабиринт улочек, что сплетались и кишели у подножия королевской крепости, словно выводок птенцов у подножия скалы. Улочки эти пользовались столь дурной репутацией, что ни король, ни даже стража не осмеливались там появляться.
По этим городским извилинам, с Ланселотом Бигорном в арьергарде, Буридан добрался до улицы Фруадмантель и свернул к старому, полуразрушенному дому, где некогда, в достатке и даже содержа гарнизон в тридцать вооруженных пиками воинов, проживали родители Филиппа и Готье д’Онэ.
Хотя улица Фруадмантель и была более многолюдной, нежели соседние переулки, братья продолжали жить здесь и поныне, удерживаемые неким непонятным суеверием. Только теперь, после происшествия в Нельской башне, они выбирались из дому лишь глубокой ночью, да никому не открывали.
В дверь уже не раз стучали, и Готье имел возможность удостовериться, что настойчивым посетителем был не кто иной, как Страгильдо. Зловещий палач королевы, вероятно, приходил удостовериться, что Сена так и не выпустила из своих вод сброшенный им туда скорбный груз. Однажды Страгильдо даже решился взломать дверь. Укрывшись в потайной комнатке, Филипп и Готье позволили ему прогуляться по дому, и, судя по всему, королевского соглядатая этот обход окончательно успокоил, так как больше он уже не являлся… Буридан, взбежав на этаж, где устроились братья, проухал совой, завершив эту похожую на стон ироничную мольбу громким смехом.
Покрывшаяся пылью дверь почти тут же открылась, и в проеме возникла широкоплечая фигура Готье.
Буридан вошел вместе с Бигорном, который тотчас занял караульный пост в вестибюле.
– Где Филипп? – спросил Буридан, опустившись на стул.
– Где-то бродит, – отвечал Готье резким, недовольным тоном.
– Он что, смерти своей хочет?
Готье д’Онэ пожал плечами и воздел руки к небу, показывая, что не в его силах совладать с безрассудством брата.
– Ничего не помогает, – сказал он. – Он уже не мог выносить этого заточения, потому и ушел. Я, конечно, разозлился и даже пытался встать у него на пути, так знаете что он мне сказал, Буридан? Вы не поверите, черт возьми, но именно так и сказал! Сказал, что с одной стороны он не чувствует в себе мужества заколоть меня, своего брата, а с другой – ему настоятельно требуется подышать свежим воздухом, так что он готов убить себя на моих глазах, если я буду продолжать преграждать ему дорогу.
– Подышать свежим воздухом?! Подышать воздухом! Почему бы тогда не выйти ночью, как было условлено?
– Ночью он, видите ли, не встретит Маргариту.
– Гм! Если ее дьявольское личико когда и можно увидеть, то скорее уж в сумерках.
– Что вы хотите, мой бедный друг? Филипп совсем обезумел, и с этим я ничего не могу поделать. Нас из-за него повесят или четвертуют… и мне уж не терпится узнать, какая именно смерть нам выпадет.
– Черт! Черт! – воскликнул Буридан. – Так, говорите, он желает видеть королеву?
– Утверждает, что умрет, если вновь с ней не встретится. Я же полагаю, что он умрет именно тогда, когда с ней повидается, либо же когда попадется ей на глаза. Все бы ничего, пока она считает нас трупами, но как только она узнает, что мы счастливо выбрались из мешка господина Страгильдо, я не дам за наши шкуры и ломаного гроша.
Готье тяжело вздохнул и что есть силы ударил кулаком по столу.
– Но если вы думаете, – пробурчал он, – что я позволю себя убить ради любви Филиппа, то вы не знаете, сколь велика во мне жажда жизни! Я хочу жить, черт возьми!.. Послушайте, Буридан, люби Филипп какую-нибудь милую и добрую сердцем прелестницу, я бы, возможно, и смягчился, но он-то любит смерть, призрака, извергнутого преисподней, дьявола, алчущего нашей крови… Так что я в печали, Буридан, так как мой брат мне и не брат теперь вовсе…
Губы Готье скривились в гримасе сожаления, и он добавил:
– Выпьем же, пока нам еще позволительно пить!.. К счастью, есть у меня одна мыслишка.
– Выкладывайте сначала вашу мыслишку, – остановил его Буридан.
– Ну, ладно, слушайте, – проворчал Готье.
Из расположенного по соседству загона донесся протяжный рык хищника.
– Нерон, – мотнул головой Готье. – Я уже начал разбирать их голоса…
На сей раз на лице его появилась улыбка – столь ужасная, что Буридан вздрогнул.
– Слышали? – глухо продолжал Готье.
– Да. Звучит весьма устрашающе.
– Пойдемте, – промолвил Готье, одним махом осушив кубок. – Сами убедитесь, что у этого животного не только голос звучит устрашающе, но и само оно выглядит весьма величаво… это любимый лев королевы.
Буридан в задумчивости последовал за Готье, лицо которого сильно осунулось и побледнело, а в глазах появилась не свойственная ему жесткость.
Перейдя в соседнюю комнату, где царил полумрак, Готье подвел Буридана к трухлявому окну, на котором местами отсутствовала решетка и плотные портьеры которого были прибиты к раме гвоздями. Готье указал Буридану на дыру, проделанную в одной из портьер, и тот приник глазом к этому отверстию.
– Я провел немало часов на этом посту, – пояснил Готье. – Скажите, что вы видите, друг мой.
– Вижу большой двор, окруженный строениями, – произнес Буридан.
– Да, это служебные постройки, в которых живет целая армия ухаживающих за хищниками слуг, коими, в свою очередь, командует другой хищник – по имени Страгильдо. Но расскажите мне немного о дворце…
– Дворце?
– Хе! Да, дворце, – жилище львов, тигров и прочих дальних родственников госпожи Маргариты. Дворце, что стоит в глубине двора; его вы видите?
– Да. Каменная кладка, загон, разделенный на большие квадратные клетки, которые следуют одна за другой. Каждая сторона этого жилища снабжена толстыми железными прутьями, за которыми я вижу господ хищников, расхаживающих взад и вперед… Да, действительно могучие звери, – добавил Буридан, оторвавшись от окна.
– Способные одним своим зубом прокусить грудь или ударом лапы раздробить череп мужчины.
– Мужчины? – переспросил Буридан, внимательно взглянув на Готье.
– Мужчины или же женщины! – холодно отвечал последний. – Но вы, дорогой друг, не все рассмотрели… Вы заметили, что двор разделен на две части довольно высокой решеткой, которая проходит по всей его ширине?.. Заметили, что это окно выходит именно на ту часть двора, где обитают хищники?
– И что? – спросил Буридан, вновь прильнув к окну.
– А то, – отвечал Готье со странным смешком, – что время от времени клетки открывают, и львы выходят в этот расположенный прямо под нашим окном задний двор. Тогда в переднем дворе король и его свита занимают места под большим навесом, который вы видели, и наблюдают за забавами животных. Видели бы вы, как прыгают, как рычат эти хищники! Король хлопает в ладоши, кричит, топает ногами, грозит львам кулаком, поносит их на чем свет стоит… В общем, зрелища увлекательнее и не придумаешь!
