Тяжело вздохнув, она повернулась и направилась к двери.
И только тут с беспокойством заметила, что дверь, которую она оставила открытой, заперта. Беспокойство переросло в ужас, когда Маргарита увидела, что на пути у нее стоят двое мужчин, неподвижные и безмолвные.
– Кто вы? – вопросила она тем высокомерным тоном, в котором сквозила привычная ей гордыня.
Ответа не последовало, и она закричала:
– Ко мне! Ко мне, мои храбрецы!..
Дверь не открылась. На зов ее никто не явился.
Что происходило в башне?.. Вдалеке за дверью она услышала чей-то смех…
На сей раз на лбу у нее выступил холодный пот. Тишина, царившая в камере, этот отравленный юноша, который, возможно, вот-вот упадет замертво, эти двое мужчин в масках, не сделавшие ни жеста… Маргарита почувствовала, как к сердцу подкрадывается страх.
– Кто вы? – повторила она голосом, который, тем не менее, оставался твердым. – Когда королева приказывает, нужно подчиняться! Говорите, кто вы?!
В едином порыве мужчины сорвали скрывавшие их лица маски.
На мгновение Маргарита застыла, словно окаменев от изумления.
Затем черты лица ее исказились. Мертвенно-бледная, она начала пятиться, не сводя выпученных глаз с этих двух лиц, одно из которых было ужасно печальным, а другое – пылало ненавистью, притом что оба походили на посмертные маски.
Маргарита резко поднесла руки к глазам, и ее пробила икота. Захлебываясь словами, королева прохрипела:
– Филипп и Готье д’Онэ! Призраки Нельской башни!
* * *
Буридан даже не пошевелился. Зловещая тишина повисла над этой сценой.
Маргарита Бургундская продолжала отступать до того момента, пока не оказалась прижатой к стене. По пути она задела стол, который пошатнулся: звон оловянных кувшинов и кубков был единственным шумом, раздавшимся в тишине, но никто из присутствующих не обратил на него внимания.
Они переживали незабываемую минуту тревоги.
Маргарита – в остром ужасе от этого видения, которое, благодаря суевериям того времени, казалось возможным, правдоподобным, соответствующим тем истинам, что сейчас выглядят смехотворными.
Буридан, вне всякого сомнения, отравленный – ожидая той секунды, которая унесет его в небытие.
Филипп – с любовью в сердце, любовью, которая, казалось, восторжествовала в нем над всем – презрением, гневом, беспокойством об умирающем друге…
Готье – бормоча глухие проклятия и спрашивая себя, как лучше убить эту женщину: ударом ножа или попросту задушив…
Это длилось с минуту.
И тогда, в этой мрачной тишине, Маргариту охватило то непреодолимое любопытство, которое возникает лишь с мыслями об иной жизни. Ей захотелось вновь взглянуть на призраков! Она опустила руки и увидела…
Увидела приближающегося к ней Готье.
И Готье со зловещим смехом говорил:
– А тебя не хватало на этом празднике, Маргарита! Послушай: не может же Буридан уйти из этого мира в одиночку! Ты составишь ему компанию! Эй, Буридан! Какая честь для тебя! Ты принимаешь смерть вместе с королевой, и какой королевой!
И Готье набросился на Маргариту.
Филипп, бледный, как привидение, даже не сдвинулся с места, только закрыл глаза, чтобы не видеть происходящего.
И тут королева от суеверного страха перешла к страху реальному. Она поняла, что Филипп и Готье – каким чудом, этого она сказать не могла! – избежали смерти, как-то выбравшись из мешка Страгильдо! Поняла, что они очень даже живы! И теперь Готье собирается ее убить!
– Буридан! Буридан! – завопила она. – Защити меня! Не дай мне умереть!..
– Скорее! Скорее, господа! – раздался вдруг чей-то хриплый и запыхавшийся голос.
Все – даже Филипп, даже Готье – обернулись на распахнувшуюся дверь.
– Ланселот! – воскликнул Буридан.
– Скорее! – повторил Бигорн. – Через секунду будет уже слишком поздно!..
– Не раньше, черт возьми, чем она понесет наказание! – прорычал Готье, и его рука опустилась на горло королевы.
– Готье!
– Что?..
Филипп был уже рядом с Готье.
Братья переглянулись. Или, по крайней мере, Филипп посмотрел на Готье. И, вероятно, была в этих глазах такая мольба или угроза, какие вырываются из глубины души в исключительные минуты, когда вся проблема той или иной ситуации сводится к этим двум словам: жить или умереть, и когда все прочее в счет уже не идет.
Да, должно быть, в этом взгляде, брошенном одним братом на другого, было нечто ужасное, так как Готье медленно разжал хватку и, зарычав, словно тигр, запустил обе руки в свою пышную шевелюру, мотнул головой и, выкрикивая проклятия, бросился к двери.
– Вперед! – промолвил Бигорн.
Маргарита осела на пол и тут же потеряла сознание – то ли от страха, то ли в результате того мощного давления, которое оказали на ее горло пальцы Готье.
Филипп опустился рядом с королевой на колени, склонился над ней, и его ледяные губы коснулись губ Маргариты.
– Клянусь святым Варнавой, пора уходить! – проревел Бигорн.
Буридан перехватил Филиппа поперек тела, приподнял, вырвал из этого смертельного поцелуя и потащил к выходу… Через пару секунд все были уже в зале первого этажа башни, и Бигорн с безмолвным смешком продемонстрировал им три трупа, лежавших на плиточном полу, затем насмешливым жестом указал на закрытую дверь в глубине, в которую яростно ломились слуги королевы.
Казалось, дверь едва держится под ударами палиц.
– Видите, явно пора уходить! – заметил Бигорн.
Едва друзья оказались снаружи, дверь наконец поддалась, и с дюжину человек во главе со Страгильдо, ворвались в зал.
XXXIII. Сражение Бигорна с грифами
Произошло же следующее: войдя в башню вместе с Мабель, которая тут же устремилась к лестнице, Ланселот Бигорн в нерешительности остановился прямо за порогом.
Где искать Буридана?
В каком помещении его держат?
Этого Бигорн не знал совершенно, но тот особый инстинкт, что присущ всем авантюристам, подсказал ему, что в такой башне, как эта, темницу скорее следует искать среди подвальных помещений, нежели на верхних этажах.
Вот только как спуститься в подземелье?
Размышляя так, Ланселот Бигорн стоял в паре шагов от человека, что открыл дверь. То был могучий малый, который не сводил с него глаз: подозрение было правилом в этом месте. По истечении нескольких секунд здоровяк спросил:
– Вы вошли с той женщиной, что назвала пароль, стало быть, у вас тоже дела наверху?
– Наверху или внизу – точно не знаю, – отвечал Бигорн.
