Что до короля, то он сгорал от нетерпения, буквально рвался в бой. Один за другим, он проводил смотры лучников, приходя в неистовый восторг от этого бряцания оружием, он, который лично еще ни разу не участвовал ни в одном сражении, но уже обещал себе занять такое место, откуда всё будет видно, как только настанет время действовать.
Ангерран де Мариньи в первые же часы приказал перекрыть все подходы ко Двору чудес. Вероятно, он был единственным в этом деле, кто действовал со всей искренностью. Он желал смерти Буридана. Он говорил себе, что один из них – либо отец Миртиль, либо любимый ею командир мятежников – должен остаться на поле брани.
Убедившись, что Двор чудес больше никто не сможет покинуть, Мариньи, несмотря на нетерпение короля, хотел принять такие меры, чтобы в предстоящей бойне не выжил ни один из бандитов.
А теперь давайте вернемся к двум персонажам нашего рассказа, которые в данный момент интересуют нас в особенности – к Мабель и Маргарите.
Удостоверившись, что Миртиль находится уже не во власти Валуа, Мабель вернулась в Лувр, где на протяжении долгих часов терзалась беспокойством и сомнениями. Затем, когда по дворцу начали гулять воинственные воззвания и слухи о том, что готовятся новые события, она принялась внимательно слушать и расспрашивать, но узнала лишь то, что король намеревается сровнять Двор чудес с землей.
После совещания, что прошло между Маргаритой, королем и Валуа, после прибытия Мариньи, которого должны были арестовать, но так и не арестовали, королева вернулась к себе, кипя от гнева. Мабель видела, как она ходит взад и вперед по комнате, затем бросается в свое просторное кресло. Зная характер Маргариты, камеристка предпочла ни о чем ее не расспрашивать, пока не подвернется случай. Но она всегда была под рукой, готовая получить уже подступавшее к устам Маргариты признание.
– А что там этот Роллер? – зашептала вдруг королева. – Этот солдат, что принес изумруды?
Мабель вздрогнула. Что, если Маргарите вздумается вдруг увидеть швейцарца? Вызволенный из тюрьмы, Вильгельм Роллер теперь находился в Доме с привидениями на кладбище Невинных!..
Но почти тотчас же она успокоилась.
– Ты уверена, – продолжала королева, – что он никому не успел ничего сказать?
– Вы можете быть спокойны, госпожа, – промолвила Мабель. – Этот лучник ничего не сказал и, вероятно, теперь уже ничего и не скажет.
Маргарита понимающе кивнула, и так как камеристка сделала вид, что собирается удалиться, произнесла:
– Останься. Останься, Мабель. Что-то у меня на душе неспокойно…
– Чего вам бояться? Король вряд ли что-то заподозрил, да уже и не сможет…
– А кто говорит о короле? – тихо сказала Маргарита. – Я беспокоюсь за Буридана, Мабель, того человека, который меня унизил… который никак не идет у меня из головы… особенно теперь, когда я знаю…
– Что вы знаете, госпожа?
– Ничего!.. Хотя нет, постой… Возможно, ты дашь мне совет… Буридан во Дворе чудес…
Мабель вздрогнула и почувствовала, что силы вот-вот ее оставят.
Но, переборов эту слабость, мать Буридана продолжала голосом, в котором королева при всем желании не обнаружила бы никаких эмоций:
– Так это против него готовится весь этот поход?
– Да, против него, – подтвердила королева. – Он умрет.
Сколь велика ни была ее боль, Мабель не издала даже и вздоха.
– Что ж, – произнесла она со странными интонациями, – если он умрет, вы будете отомщены, и то, что было предначертано судьбой, свершится.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Только то, госпожа, что я всегда полагала, что Буридан умрет и без вашего участия, будь то от яда, кинжала, или утонув в какой-нибудь реке. Стало быть, и все предначертания судьбы сбудутся, раз он умрет.
– Да, – пробормотала королева, чье лицо еще больше омрачилось. – Он умрет, чему я безумно рада, и однако же душу мне раздирает такая боль…
– Боль! У вас!.. Вот уж никогда не поверю, госпожа!
– Ох! – простонала Маргарита. – Если ты и не веришь, что я ненавижу Буридана настолько, что желаю его смерти, и люблю его так сильно, что прихожу от этой смерти в отчаяние, пойми хотя бы, как я страдаю из-за того…
Королева умолкла.
Мабель, приглушенным голосом, не без надежды в душе, спросила:
– Уж не намерены ли вы теперь его спасти?
– Я! – проговорила королева, заливаясь смехом. – Я! Да если бы я могла… если бы я была одним из тех лучников, что пойдут на штурм Двора чудес!.. Я бы вошла туда первой и собственноручно заколола его кинжалом, пусть и умерла бы потом от боли, плача над его телом!.. Нет, видишь ли: что меня убивает, так это то, что с ним она, то, что если он и умрет, то умрет у нее на руках… У нее!.. Что он до самого конца будет любить ее, обожать, тогда как я…
– Так Миртиль – во Дворе чудес? – вздрогнула Мабель.
– Да, она там!
– С Буриданом?
– Да. И узнала я эту чудовищную для меня весть от отца Миртиль – Ангеррана де Мариньи!
Маргарита Бургундская вдруг распрямилась и – бледная, с горящими глазами – прошептала:
– Хоть одно будет утешение: знать, что они оба сгинули!
Воцарилась долгая тишина, во время которой обе женщины, погрузившись в мрачную задумчивость, размышляли каждая о своем.
– Да, – сказала наконец Мабель, – это будет для вас ужасное утешение. Их ведь ничто уже не может спасти, не так ли, госпожа?
– Ничто! Ничто на свете! Я вынесла смертный приговор им обоим!
– Обоим! Буридану и Миртиль? И ничто, даже вернувшаяся любовь, даже проблеск сострадания – ничто не способно сделать так, чтобы Буридан и Миртиль не умерли вместе?..
– Не волнуйся: они умрут оба!..
* * *
Мабель вышла из покоев королевы. Жуана, мимо которой она прошла, содрогнулась от страха – такой бледной, со столь ужасным лицом она никогда прежде ее не видела. Мабель не остановилась, спустилась по знакомой лестнице, которой пользовалась лишь она одна, миновала несколько дворов и наконец оказалась за пределами Лувра.
– Они оба умрут! – пробормотала она тогда. – Ни вернувшаяся любовь, ни проблеск сострадания, ничто, ничто на свете не может их спасти… Что ж, пусть же тогда умрет и она!..
Она побежала к Дому с приведениями.
Роллер ждал ее там с тем терпением, которое придает ненависть.
– Что, пора? – спросил лучник.
– Еще нет, но этот момент наступит уже скоро, – сказала Мабель. – Послушай: здесь, в этой комнате, хранится один свиток пергамента. Если этот документ прочитает король, Маргарита лишится всего и будет повешена: твоя месть будет так ужасна, как ты на то и не надеялся. Меня не будет несколько часов или несколько дней… Когда вернусь, скажу тебе, что нужно делать. Если не появлюсь через три дня, действуй сам.
