Реакция и резонные аргументы коллег в ответ на его манифест в защиту индивидуальности заставили Моленаара понять, что недостаточно просто доказать ошибочность метода усреднения, подкрепив свою мысль сложными математическими вычислениями. Если он и впрямь хочет раз и навсегда свергнуть тиранию среднего, то должен предложить альтернативный практический способ оценки человека, более эффективный, чем деление на типы и категории.
На приеме у декана аспирантуры Амстердамского университета Моленаар увлеченно описал ей свой план по созданию новой научной парадигмы изучения и оценки личности. Предложив несколько новых проектов, в том числе проведение международной конференции по вопросам индивидуальности, он попросил финансирование на их реализацию.
«Вы же знаете, что я не располагаю дополнительными ресурсами, — неохотно ответила декан. — Вам осталось работать три года. Мне очень жаль, Питер, но вы хорошо знакомы с правилами системы, и тут я не в силах ничего сделать»
[140].
Моленаар бросился к зеркалу. Он, шестидесятилетний ученый, верил в то, что еще внесет в науку значительный вклад, который, возможно, изменит жизнь общества. Однако революция — удел молодых, а голландская система высшего образования не станет спонсировать его грандиозные планы. «Хочу ли я и впрямь за это бороться?» — спросил он себя.
И сначала Моленаар решил отступить. В конце концов, он сделал успешную карьеру и может смело уходит на покой. Если же он возглавит научное движение, чтобы перевернуть устоявшиеся взгляды, это повлечет за собой не только многолетние исследования, но и бесконечную борьбу с другими учеными и институтами. Тем не менее сомнения терзали. «Когда понимаешь, что стоит на кону и скольких людей затронет твоя работа, — объяснял Моленаар, — осознаешь, что следует попытаться»
[141].
Он решил поискать возможности реализовать свой замысел за пределами родного университета. И в 2005 году ему представился шанс. Пенсильванский университет предложил Моленаару постоянную должность, а вскоре после этого руководство вуза назначило его директором — учредителем кафедры методологии количественных систем развития, главного подразделения Института общественных наук. Ученый получил в распоряжение целую исследовательскую группу, которую мог переформатировать по своему усмотрению. В университете Пенсильвании он собрал вокруг себя единомышленников со всего мира, которые вскоре любовно прозвали его Маэстро. Общими усилиями они заложили основу для практической альтернативы теории усреднения — междисциплинарной науки о личности.
Вспомним, что два ключевых допущения эпохи усреднения Кетле звучали так: среднее — это идеальное, а индивидуальность — ошибка; по Гальтону, выдающиеся способности в чем-то одном, скорее всего, указывают на выдающиеся способности и в остальном. В основу новой науки о личности легло противоположное утверждение: главное — индивидуальность
[142]. Индивидуальность — не ошибка, а наиболее важные человеческие свойства, например: одаренность, интеллект, личностные качества и прочее, — не могут быть сведены к одной цифре.
Вооружившись этим постулатом, Моленаар с коллегами взялись за разработку нового инструментария для эффективной оценки человека. Эти инструменты во многом опирались на математические методы, отличные от применяемых сторонниками теории усреднения. Математика усреднения называется статистикой, поскольку использует неизменные, стабильные, фиксированные показатели. Но Моленаар и его коллеги заявили, что для понимания человека нужна совсем другая математика — математика динамических систем, в которых показатели изменчивы, нелинейны и динамичны
[143]. Поскольку математические методы науки о личности существенно отличаются от инструментов системы усреднения, неудивительно, что под влиянием этой науки полностью изменилась и методика изучения человека.
Сначала анализируй, затем суммируй
Основной метод исследований в теории усреднения формулируется так: сначала суммируй, затем анализируй. Сначала вы объединяете данные множества людей и ищете в этой группе какие-либо закономерности, затем используете выявленные групповые паттерны (средний и прочие статистические показатели) для анализа и моделирования поведения отдельного человека
[144]. Наука о личности предлагает поступать иначе: сначала анализировать и лишь затем суммировать данные. Первым делом вы изучаете, какие закономерности проявляются в поведении каждого отдельного человека, а потом ищете способы объединить их так, чтобы узнать что-то новое о группе. Пример из области возрастной психологии поможет нам понять, как именно переход к модели «индивидуальность первична» меняет устоявшиеся убеждения о человеческой природе.
С 1930-х по 1980-е годы ученые, изучавшие развитие младенцев первого года жизни, бились над загадкой шагового рефлекса. Если новорожденного держать в вертикальном положении, он начинает двигать ногами вверх-вниз, словно шагая вперед. Долгое время ученые полагали, что шаговый рефлекс указывает на наличие у ребенка врожденного инстинкта ходьбы. Вот только загадка была в том, что примерно в два месяца этот рефлекс у малыша исчезал. Возьмите ребенка постарше под мышки, поднимите — он и не подумает шевелить ногами. А незадолго до того, как ребенок начнет учиться ходить, рефлекс волшебным образом возвращается. Почему же он то появляется, то исчезает?
Сначала ученые пытались разгадать эту загадку с помощью традиционной методики усреднения: объединяли и суммировали информацию, а потом анализировали ее. Следуя общепринятому мнению, что шаговый рефлекс связан с развитием нервной системы, они исследовали большое количество детей, вычислили средний возраст появления и исчезновения рефлекса, а затем сравнили эти данные с показателями среднего возраста наступления других важных этапов развития нервной системы. Выяснилось, что одновременно с появлением и исчезновением шагового рефлекса происходит еще один важный физиологический процесс — миелинизация, то есть рост защитной оболочки у нейронов. Исходя из этого ученые предложили «теорию миелинизации», согласно которой все дети рождаются с шаговым рефлексом, но по мере миелинизации моторного центра мозга он угасает. Затем в ходе развития моторного центра ребенок обретает сознательный контроль над шаговым рефлексом
[145].
В начале 1960-х теория миелинизации считалась стандартным медицинским объяснением существования шагового рефлекса. Она даже служила основой для диагностики неврологических нарушений: если шаговый рефлекс не появлялся в срок, родителей предупреждали о вероятности у ребенка неврологических заболеваний
[146]. Многие педиатры и детские психологи считали, что поощрять шаговый рефлекс у ребенка ни в коем случае нельзя, так как это может вызвать задержку в развитии и повлечь за собой нервно-мышечные аномалии.
