Звучит элементарно, и во многом так оно и есть. Мы велим детям «говорить словами», но сами часто этого не делаем, полагаясь на электронику, фотографии и неопределенные жесты. Мы должны говорить о том, что видим.
Много лет назад воспитательница детского сада сказала мне, что, по ее мнению, у моего сына плохо развиты речевые навыки. Она предупредила меня о связи между развитием речи и грамотностью, а также отметила, что детей с плохо развитыми навыками коммуникации труднее проверить не только на готовность к школе, но и на другие возможные проблемы, такие как расстройства речи и аутизм
[282]. Она посоветовала нам поделать упражнения из моей программы «Искусство восприятия», а не просто разговаривать как обычно. Так я и поступила. Куда бы мы ни пошли, я просила сына подробно описывать все, что он видел. Мы говорили обо всех вещах, которые попадались нам на пути, обсуждали, почему они выглядят именно так, а не иначе… С тех пор он не умолкает! Правда, в последнее время мы поменялись ролями. Идя со мной по улицам Нью-Йорка, мой сын то и дело говорит: «Ты видела, кто только что прошел мимо?» – или – «Спорю, ты не заметила, что только что произошло на другой стороне улицы». Он играет со мной в мою же игру и часто спрашивает: «Не могла бы ты объяснить это чуточку яснее?»
Чтобы потренировать навыки вербальной коммуникации, взгляните на картину под номером
42. Что вы видите? Напишите три-четыре объективных предложения, которые лучше всего передают важную информацию.
Картина принадлежит Рене Магритту, который часто использовал слова в своих работах. (Мы уже видели две другие его работы – кусок ветчины с глазным яблоком во второй главе и поезд, выезжающий из камина, в седьмой). Магритт однажды сказал, что стремится заставить «обычные предметы кричать»
[283] – подходящая цель для коммуникации.
Эта картина, «Ключ к грезам», является частью серии, в которой Магритт исследует природу представления. Из четырех рисунков три подписаны неверно; правильно подписан только рисунок в нижнем правом углу. Сумка подписана «небо»; нож – «птица», лист – «стол» и только губка – это «губка». Противопоставление образов и слов, особенно представленное в стиле картинок из азбуки, заставляет нас сделать паузу. Мы вынуждены посмотреть еще раз и переосмыслить увиденное.
Теперь давайте говорить. Возьмите предложения, которые вы записали, и прочтите их кому-нибудь вслух. Не показывайте саму картину, так как зачастую именно в этом и заключается общение: мы описываем то, что видим, человеку, который этого видеть не может. Это простая, но ценная практика по вербализации полученных нами данных.
Чтобы проверить, насколько хорошо вы изложили объективные факты, попросите вашего партнера нарисовать картину, основываясь только на вашем описании. Если вы обнаружите, что не включили достаточно информации для ее воспроизведения, вернитесь назад и составьте другое описание, которое передает информацию более точно.
Важность редактирования: почему сказать слишком много так же плохо, как не сказать вообще ничего
Эти два слова в предыдущем абзаце – «вернитесь назад» – представляют собой третий и, возможно, самый важный этап как в искусстве, так и в коммуникации: редактирование.
Искусство – это не просто нанесение краски на холст, часто это не меньше работы по ее удалению. Терезита Фернандез советовала молодым художникам «Проводите чистку регулярно. Уничтожение тесно связано с созиданием». Сотрудник Массачусетского технологического института Мария Попова назвала этот совет «облагораживающим моральным компасом для того, чтобы стать достойным человеком в любых сферах жизни»
[284].
Художник Ян Франк, известный своими замысловатыми рисунками тушью и массивными, современными картинами на фанере, также соглашался с этим. Его цель: «положить на поверхность как можно меньше краски»
[285]. «Чем сложнее становится картина, – говорит он, – тем больше она мне не нравится». Как он понимает, что картина закончена? «Когда у меня появляется ощущение, что еще один мазок будет чересчур».
Редактирование подразумевает понимание, когда нужно остановиться и когда лучшее – враг хорошего. Когда я писала эту главу, то думала о знаменитой фотографии Ральфа Штайнера 1930 года (
рис. 43). На снимке запечатлено пустое плетеное кресло-качалка, отбрасывающее тень на крыльцо
[286]. Изображение простое, но эффектное: узорчатая тень резко контрастирует с прямыми линиями стены, пола, ставней и колонны. Мы не ожидаем, что пустое кресло-качалка может что-то рассказать, но так оно и есть. Оно рассказывает о красноречии пустоты, о романтике ушедшей эпохи. Присутствие человека разрушило бы очарование в прямом и переносном смысле – мы бы попросту не увидели восхитительную спинку кресла.
Аналогичным образом обстоят дела и в общении. Убедитесь, что ваше сообщение не «слишком», потому что вы слишком много сказали или включили ненужную информацию. Бывший руководитель отдела сбыта Джесс Маккэнн – автор книги «Я сказала что-то не то» (Was it something I said) – полагает, что тенденция перебарщивать как в профессиональном, так и личном общении уходит своими корнями во внутренний дискомфорт: нам неуютно либо из-за самого акта говорения – вследствие особенностей характера или внешнего давления, – либо из-за информации, которую мы должны донести. Мы можем не испытывать никаких проблем, болтая с друзьями в непринужденной обстановке, но, когда нас просят сообщить всем о низкой квартальной прибыли или поговорить с ребенком о сексе, у нас случается «словесный понос»
[287]. Чтобы справиться с этой распространенной проблемой, Маккэнн рекомендует использовать принцип KISS (акроним для Keep it short and simple
[288]) – принцип проектирования, принятый ВМС США в 1960 году, чтобы напомнить инженерам избегать ненужной сложности. Данный принцип применим везде: пишем ли мы электронное письмо на работе или собираемся на свидание.
