Проблема Медичи заключалась в том, что они все еще не научились мыслить масштабно. Несмотря на значительные инвестиции в другие сектора экономики, они еще не сделали скачка от банкиров средней руки к колоссально амбициозным торговым банкирам. Именно в сфере торгового банковского дела можно было заработать реальное богатство.
Суть торгового банковского дела заключалась не в выдаче ссуд, но в использовании их для более великих целей. Признанные мастера этого дела Барди, Перуцци и Аччайуоли отлично знали, что поистине гигантские ссуды можно использовать для торговых концессий за рубежом. А затем эти концессии использовались для заключения крупномасштабных и высокоприбыльных экспортных сделок. Перуцци, к примеру, ссудили вечно нуждавшегося в деньгах короля Англии Эдуарда III крупной суммой (по оценкам Виллани, за несколько лет они ссудили ему более 780 тысяч флоринов) в обмен на весьма серьезные привилегии, которые позволяли им не платить таможенных пошлин и вести выгодную торговлю шерстью.35 Столь же выгодной была торговля зерном с Южной Италией.36 Многие флорентийские банкиры направляли свой ссудный потенциал на эксплуатацию королевства Сицилия. Но самые перспективные, хотя и малозаконные, прибыли сулили привилегии в области сбора налогов. Вместо возвращения полученных ссуд прямым образом города и правители могли предложить торговым банкирам возможность сбора определенных налогов в течение некоторого периода времени. В этом случае главная цель банкира заключалась в том, чтобы собрать больше, чем он ссудил, причем любыми средствами.
Какой бы механизм не был избран, для эффективной деятельности торговый банк нуждался в определенных факторах. Во-первых, банку была необходима развитая сеть иностранных филиалов или агентов, способных и выдавать ссуды, и заниматься торговой деятельностью на определенной территории. Во-вторых, банку нужны были значительные депозиты надежных инвесторов. В-третьих, банк должен был иметь возможность выдавать большие ссуды. И в-четвертых, банк должен был заключать весьма спорные сделки с непредсказуемыми иностранными клиентами и действовать с учетом реалий международной политики. Если все эти условия соблюдались, то можно было сделать гигантские состояния. Единственная реальная опасность заключалась в том, что всегда существовал соблазн ссужать слишком многих сомнительных должников в надежде заключения крупных концессий, в этом убедились Барди и Перуцци, когда Эдуард III в 1339 г. объявил «дефолт» по своим долгам. В отличие от современных торговые банки Ренессанса – сколь бы крупными они ни были – не были слишком большими, чтобы рухнуть. Но выдача ссуд и торговля активно развивались, и торговое банковское дело было исключительно выгодным.
Банкиры были не только банкирами, но и торговцами на международной арене. Они смело шли на сомнительные крупные сделки. Подобные супер компании сумели использовать в свою пользу итальянский «торговый бум» и вывели свое богатство на совершенно новый уровень. Компания Перуцци, к примеру, сумела довести свое состояние с крупной суммы в 124 тысячи тосканских лир (lire a fiorino) в 1300–1308 гг. до колоссальной суммы в 149 тысяч тосканских лир (lire a fiorino) в 1310–1312 гг.37 И даже когда семейство находилось на грани банкротства в 1331–1335 гг., активы компании оценивались в 90 тысяч тосканских лир (lire a fiorino). Ресурсы Перруцци были настолько велики, что они смогли ссудить Эдуарду III не менее 175 тысяч флоринов в одном лишь 1337 г. (31 500 000 долларов в золотом исчислении, около 164 937 500 долларов в оплате труда). Даже после катастрофического краха, последовавшего после английского «дефолта», флорентийские торговые банкиры все же очень быстро смогли получить очень крупные суммы. Одна из величайших историй успеха того времени – история семейства Серристори. Несмотря на то что торговым банковским делом Серристори стали заниматься лишь в начале XV в., всего за несколько десятилетий они сумели взлететь на самую вершину богатства и известности. В 1427 г. Антонио ди Сальвестро ди сер Ристоро лично оценил свои активы примерно в 35 тысяч флоринов (около 6 300 000 долларов в золоте; 16 240 000 долларов в оплате труда). Свои ссуды он использовал для увеличения своей доли в экспорте тканей и импорте дерева, серебра, квасцов, сахара и других товаров. За несколько лет ресурсы Антони так возросли, что он, внук скромного нотариуса, сумел женить своих сыновей на дочерях самых знатных семей Флоренции, Строцци, Пацци и Каппони.38
Положение семьи Медичи изменил отец Козимо Джованни ди Биччи. Он вывел состояние семьи на новый уровень. Надо признать, что он не сразу поразил современников некими новациями. Высокий лоб, нависшие веки, тонкие губы – Джованни был спокойным, неразговорчивым и незаметным человеком. Увидев, его легко можно было забыть. И начало его деятельности трудно было назвать благоприятным. От отца Аверардо Джованни унаследовал очень мало. В начале своей карьеры он был обычным флорентийским менялой. Но в отличие от многих своих предшественников за скромной внешностью скрывалось поразительное честолюбие в точное представление о том, каким будет будущее. Его неожиданный «большой скачок» поможет нам представить, насколько мрачным и незаконным могло быть торговое банковское дело в эпоху Ренессанса.
Главная возможность Джованни предоставилась, когда он стал партнером римского филиала банка, приналежавшего второму кузену его отца Вьеро ди Камбио. Эта работа впервые открыла ему глаза на реальные возможности торгового банковского дела. Имея четкое представление о том, как можно заработать деньги, после смерти Вьеро в 1395 г. он основал в Риме собственную компанию. В 1397 г. он вернулся во Флоренцию, чтобы создать новое партнерство, а через несколько лет открыл новый филиал в Венеции.
Но состояние свое Джованни сделал именно в Риме.39 Действуя по собственному разумению, он устремил свой взгляд на церковь. И это был очень умный ход. Церковь обладала уникальным и весьма привлекательным сочетанием качеств. С одной стороны, она располагала колоссальными ресурсами и надежным доходом, поступавшим со всех концов Европы, а с другой – папство постоянно нуждалось в деньгах; эта потребность значительно превосходила краткосрочные доходы Церкви. Церковь была идеальным клиентом. Значительные территориальные ресурсы позволяли получить множество весьма солидных привилегий. Единственная проблема заключалась в том, что в прошлом церковными финансами управлял единственный банкир – и это был не Медичи.
Стратегия Джованни показала не только его искусное умение использовать открывающиеся возможности, но и те довольно сомнительные методы, которыми должны были пользоваться торговые банкиры.40 В 1378 г. в Церкви произошел великий раскол. Вместо одного папы неожиданно появились два, а потом три. Соперничающие между собой понтифики боролись за первенство, и каждому нужен был свой банкир.
Когда в 1410 г. папа Александр V (возглавлявший Пизанский собор) умер, Джованни понял, что это его шанс. Более десяти лет он был банкиром неаполитанского кардинала Бальдассаре Коссы. Мужчины подружились и заключили сделку. Джованни одолжил кардиналу 10 тысяч флоринов на подкуп других кардиналов с тем, чтобы проложить себе дорогу к папскому престолу. Став Папой Иоанном XXIII, Косса отдал в распоряжение Джованни значительные ресурсы Пизанского папства, которое считалось самым «законным» из трех имеющихся. Джованни настолько успешно распоряжался папскими финансами, что даже после смещения Иоанна XXIII и воссоединения Церкви в 1415 г. Медичи остались единственными банкирами Церкви с 1420 г.
