Единственная проблема заключалась в том, что из-за значительных военных расходов городу приходилось взимать налог по несколько раз в год. С 1428 по 1433 гг. налог взимался 152 раза.79 А поскольку налог был привязан к имуществу, а не к доходам, большое количество выплат (даже при низком уровне ставки налога) делало налоги тяжким грузом для многих флорентийцев. Как писал Джон Наджеми, «на налоги уходило все наследство»80, поскольку семьям приходилось продавать собственность, чтобы оплатить начисленные налоги. Даже известный богач Палла Строцци, состояние которого было связано с землей, в 1431 г. был вынужден просить о снижении налогов. Флоренция была городом-банкротом.
Город решил бороться с финансовым кризисом, заняв крупные суммы у своих богатейших граждан. Группа торговых банкиров занялась подготовкой и составлением условий подобных займов. Чаще всего кредиторами становились именно они. Эта группа во многом напоминает совет директоров Федеральной резервной системы. Банкиры удерживали Флоренцию от банкротства и каждый год предоставляли городу займ в размере 200 тысяч флоринов.
Такое сочетание военных расходов, мучительных сборов налогов и государственных займов определило характер флорентийской политики и привело Козимо де Медичи к вершинам власти. Для Медичи налог был не так неудобен и мучителен, как для других известных банкиров. Инвестиции Медичи в землю и собственность были ограничены, и они тщательно следили за движением капиталов, поэтому сумма налогов у них была меньше, и выплаты не так серьезно вредили активам. Тем не менее Козимо де Медичи и его деловые партнеры не только определяли политику государственного долга, но еще и являлись основными кредиторами Синьории.81 Сохранившиеся документы показывают, что не менее 46 % займов приходилось на долю десяти человек, которые либо принадлежали к семейству Медичи, либо были связаны с ним деловыми интересами. На самого Козимо и его брата Лоренцо приходилось не менее 28 % займов. Не будет преувеличением сказать, что Флоренция находилась в полной финансовой зависимости от Медичи – и конкретно от Козимо.
Хотя Козимо разделял нелюбовь своего отца к официальной общественной деятельности, его финансовое положение сделало его господствующей силой во флорентийской политике. Сознательно или нет, но он купил Флоренцию оптом. Во фракционном и высококонкурентном политическом мире стали распространяться слухи о том, что он собирается установить полный контроль над правительством.
К лету 1433 г. Ринальдо дельи Альбицци и Палла Строцци поняли, что растущее влияние Козимо представляет для них реальную угрозу. Опасаясь в ближайшем будущем быть вытесненными из политики, они решили, что настало время действовать. Как только Козимо уехал из города в свое поместье иль Треббио, они заполнили Синьорию своими сторонниками и попробовали избавиться от него раз и навсегда. Вернувшийся во Флоренцию, Козимо был арестован и заключен в камеру в башне палаццо Синьория. По настоянию Альбицци и Строцци был спешно созван специальный комитет (balia), который должен был принять решение о смещении Козимо. Но все пошло не по плану. Хотя Альбицци настаивал на казни, совет воздержался от вынесения смертного приговора. Ожесточенные споры шли несколько недель. 28 сентября Козимо, его брат Лоренцо и его кузен Аверардо были приговорены к изгнанию.
Ринальдо дельи Альбицци торжествовал. Конечно, он предпочел бы, чтобы Козимо казнили, но даже то, что его устранили из политической игры, уже было хорошим поводом для торжества. Однако это была чудовищная ошибка. Очень быстро Альбицци понял, что Флоренция оказалась в тупике. Изгнав Медичи, город, которым руководил Ринальдо дельи Альбицци, просто не смог платить по счетам. Более того, экономика города после изгнания Козимо практически рухнула. Деньги Медичи смазывали колеса коммерции, теперь же бизнес замер. Синьория не смогла даже конфисковать легендарные сокровища Медичи, поскольку семья позаботилась о том, чтобы спрятать их давным-давно. Альбицци слишком поздно понял, что Козимо сумел шантажировать город.
Произошла настоящая катастрофа. За несколько месяцев экономические проблемы, рост налогов, ряд ужасных военных поражений сделали режим Ринальдо дельи Альбицци чудовищно непопулярным. Союзники начали отказываться от него. Даже Палла Строцци охладел к нему. Хватка Альбицци ослабела. Столкнувшись с необходимостью делать выбор между гражданским банкротством и гегемонией Медичи, торговая элита города в августе 1434 г. избрала Синьорию из сторонников Козимо.
Политическая карьера Ринальдо дельи Альбицци была закончена. Новая Синьория немедленно отправила его в ссылку вместе с Паллой Строцци. Все «реформы» были отменены. А Козимо де Медичи и его родственники вернулись в город победителями. Флоренция нуждалась в его деньгах гораздо больше, чем в «свободе», которую собирался защищать Ринальдо дельи Альбицци.
Осенью 1434 г. Козимо вернулся в город и стал его полноправным и бесспорным хозяином. Измученная войной, нуждающаяся в деньгах и не имеющая иных кредиторов Флоренция видела в Козимо своего крестного отца. Хотя титул «отца нации» (pater patriae) был присвоен ему только после смерти, при жизни он был очень богатым «папочкой».82
Козимо в полной мере использовал свое положение. Он держал власть мертвой хваткой. Козимо переманил на свою сторону прежних врагов, других безжалостно и без колебаний отправил в изгнание, расширил сеть контроля и сосредоточил процессы принятия решений в собственном доме. Он даже продавил принятие новой конституции, по которой вся полнота власти переходила «его» совету, и заключил соглашение с герцогом Милана Сфорца, по которому мог рассчитывать на военную поддержку в случае возникновения непредвиденных беспорядков. К 1459 г. он достиг такой полноты власти и безопасности, о которой мафиозные крестные отцы могут только мечтать.
Заговоры, контрзаговоры и жестокие меры, сопровождавшие взлет Козимо к вершинам политической пищевой цепочки, были уникальными, но траектория его движения показывает, насколько неразрывно богатство торговых банкиров было связано с политической властью. Благодаря занятиям торговлей торговые банкиры получали возможность создать широкие сети, в которых деловые интересы переплетались с семейными узами. Неудивительно, что со временем они заняли господствующее положение в местной политике. В центре перекрывающихся сфер влияния находились богатейшие торговые банкиры, такие как Козимо де Медичи. В их распоряжении имелась готовая политическая машина, которую можно было легко перевести в правительство. Аналогично печальное состояние общественных финансов итальянских городов практически гарантировало богатейшим торговым банкирам ведущее положение в политической жизни. Без них никакая политика была невозможна. Рост расходов, негибкая система налогообложения и безнадежно недостаточные налоговые сборы делали займы единственным выходом для большинства городов. А поскольку занять деньги можно было только у торговых банкиров – и в тех сетях, частью которых они являлись, правительствам неизбежно приходилось поступаться принципами и желаниями. Но самым главным были ставки в этой борьбе. Соперники буквально наступали на пятки. Если торговый банкир хотел выжить, ему нужно было владеть целым рядом навыков. Если он был богат, но неколоссально, то ему следовало забыть о моральных принципах и действовать крайне жестко – только так можно было стать самой большой рыбой в пруду. Если он был очень богат, то ему нужно было оставаться самым богатым, самым безжалостным и самым хитроумным человеком в своем городе. Алчность была хорошим качеством для торгового банкира эпохи Ренессанса. Но в борьбе за главный приз Гордон Гекко и в подметки не годился бы Козимо де Медичи.
