– Но не стали же они рыться в сэндвичах с салатами? – улыбнулась Лейла, нянча на ладони трубку.
– Дай-ка посмотрю.
Лейла протянула «Нокию» Роксане. Обычно, всю их жизнь под одной крышей, это означало, что предмет перейдет с ладони Лейлы Роксане в ступню. Но поскольку на Роксане был экспериментальный протез, за «Нокией» она протянула свой гибрид настольной лампы и взбивалку. Лейлу, у которой безрукость сестры никогда не вызывала антипатии, слегка покоробило подавать трубку в бионическое щупальце протеза.
– Понимаю, видок еще тот, – ухмыльнулась Роксана. – Но это лишь механика: конечный продукт обтянут искусственной кожей или типа того.
Лейлу смутило, что сестра углядела на ее лице неприязнь. Вблизи было видно, что та взбивалка больше похожа на искусно выделанную кулинарную лопатку с гнездом проводов с тефлоновым покрытием, что придавало протезу сходство с собранной в горсть лапкой. Роксана могла надежно удерживать ею трубку и вертеть едва ли не более сноровисто, чем человеческая рука. Затем она «Нокию» перехватила босыми ступнями и теперь вращала в них трубку, пробуя ее на ощупь, словно фрукт перед тем, как его съесть.
– Кажется, я поняла, почему трубка прошла через контроль, – сказала она. – Она не электронная. Сигнатуры нет. Ты уверена, что это не взрывное устройство?
Несмотря на колкость, было видно, что Роксану прибор заинтересовал. Она положила его рядом на высокий стол и повернулась обратно к своим экранам.
– Гм. Все, что я пока вижу, это странную нехватку частот при появлении слов «Дорогой дневник» на «Спичуэйв».
– «Спичуэйв»? Речевая волна? Что это?
– Крутой новый софт, который нам поставили в виде спонсорской услуги. Ежедневно пробирует образцы человеческой речи, которые поступают в реальном времени со всего мира.
«В реальном времени?»
– Ты говоришь, образцы? И от кого же?
– Да ото всех. Может, и от тебя, или от меня. Стоит лишь их пропустить через пункт сбора данных.
Похоже, у Лейлы приотвисла челюсть, так как Роксана поспешила продолжить:
– Да нет же, Лейла, речь не об этом. Риска для частной жизни здесь нет. Все наглухо зашторено: данные целиком отсечены от источника.
«Опа. Так ты слывешь гением в этом гнездовье?» – подумала Лейла, но вслух произнесла иное:
– И что ж такого странного в этой нехватке?
– Просто странно, и все. Обращает на себя внимание статистически. Почему эти и соотносимые слова последние пять дней используются реже? Также чувствуется меньше нытья и больше позитива. А это коррелируется с предвкушением.
«Стоп-стоп-стоп, – подумала Лейла. – С каких это пор астрономические объекты помещаются в укрепленные, заэкранированные здания?»
Она снова оглядела кабинет, на этот раз с повышенным вниманием. Дверь здесь была толщиной с десяток сантиметров.
Роксана в это время вглядывалась в экран по соседству.
– Сестренка, у меня к тебе вопрос, – сказала она. – Те люди из «Дневника» ничего с тобой не делали? Может, подвергали проверке или вводили вещество? Не было ли у тебя в какой-то момент ощущения дезориентации? Головокружения, чего-нибудь со зрением?
– Роксана, а ты вообще над чем здесь работаешь? – спросила Лейла отчасти для того, чтобы уклониться от ответа, а еще потому, что это внезапно показалось уместным. – Я имею в виду этот астральный комплекс Лос-Анджелеса. Я-то думала, ты корпишь над вопросами, как ее там, контентно-свободной статической грамматики. А ты? Получается, астрономией здесь уже и не пахнет?
– Как бы тебе сказать. У нас теперь в этом здании и телескопа, кажется, нет. Оно в основном отдано под «Нью Солюшнз» – фирма такая. У нее и есть деньжищи на все это новое оборудование. Лично я его использую для своих исследований, но за это должна несколько часов в неделю отрабатывать на один из их проектов.
– И что это за проект?
– Извини, но говорить не имею права.
Лейла скорчила скептически-насмешливую гримасу – мол, «да неужто?».
– Ну не могу, правда, – отвела глаза сестра. – Я на этот счет бумаги подписывала.
– Хорошо. А что это вообще такое, «Нью Солюшнз»?
– Ай-ти подрядчик, крупный. Раньше, кажется, назывался «Блю Солюшнз/Логистикс».
– Вот как? Рокс, так ведь это же подрячик из оборонного ведомства, – кольнула сестру Лейла, и не без основания. Роксана в этом плане всегда блюла нейтралитет. И до этого своими руками отклонила уйму денег. Хотя к хакерам тоже не присоединялась. Для нее исследовательская работа должна была быть чиста от всякой политики и полностью прозрачна. Все ее наработки, по ее убеждению, должны были значиться в открытом доступе.
– Что ж, может быть, – сказала она с внезапной строптивостью. – Весь этот флёр здесь присутствует. И ты права – все это мне поперек души. Мне не нравится, когда я ни с кем не могу разговаривать о том, чем занимаюсь. Но ведь до этих пор это мало кого интересовало. Поэтому-то мне так нравилось в институте Пасадины, в отличие от Пало-Альто. И основная моя тема, над которой я работаю по сорок часов в неделю, это контекстно-свободные стохастические грамматики, а не «контентно-статические», как ты тут плетешь. Тебе тоже до моей карьеры как до лампочки.
«Понятное дело, Пасадина, – припомнила Лейла. – «Я сэндвич Джима» и тому подобное».
Роксана все продолжала оправдываться и логически обосновывать:
– Здесь мое членство на год, на период проведения работ. Деньги, прямо скажем, хорошие. Данные здесь я могу привлекать как нигде. Да и тема, по которой от меня ждут помощи, абсолютно безобидна.
– Та самая, о которой ты не можешь говорить?
– Ну да, группа доступа… Но область применения, Лейла…
Лейла выжидательно молчала – вдруг сестра возьмет и проговорится.
– Вообще это устройство, управляемое взглядом, – гордо сообщила Роксана. – Экран, который ты можешь запускать глазами.
– Ты и так печатаешь на нем не первый год.
– Вот-вот, печатаешь. Ах диво. А эта штука помогает проявляться мыслям.
Лейла отрешенно смотрела на сестру.
– Лейла, – Роксана выпрямилась на стуле, демонстрируя свою инвалидность, – быть может я такая, какая есть. Но чувствую я себя не в пример везучей, когда думаю о людях, запертых в четырех стенах, прикованных к коляскам: спинальниках, больных Паркинсоном, расстройством миелиновых оболочек. Эта машина могла бы дать тем людям выход; да что там – новую жизнь!
– Но есть и другие штуки, на которые она способна, – напомнила Лейла. – Как далеко вы, ребята, в целом продвинулись?
– Хорошо продвинулись. Уже построили. Хотя она поглощает несуразное количество энергии. Потому, наверное, на четвертом этаже и поставлен магнит в пятьдесят тесл. Те, кто над ней работает, говорят, что способ, возможно, уже найден. У них есть прибор, который они уже несколько месяцев пытаются использовать для решения нескольких инженерных задач с разными данными. Здесь они тоже ждут моей помощи, но уж слишком у них все завуалировано на шпионский манер – прямо-таки орден плаща и кинжала: типа, хочешь иметь доступ – подписывай дополнительные бумаги. Я им сказала: ищите кого-нибудь другого.
