– Да тут через речушку и вверх по тому бережку, – указал на деревья Трип.
Вблизи, посредине и вдали виднелись все те же деревья и изгибы рельефа. Сколько их еще впереди – десять, пятьдесят?
– А что там?
– Ферма, – ответил Трип.
К речке приблизились, перейдя не один крутой укос. Пони шел медленно, осмотрительно притормаживая у резких поворотов.
«Так это, наверное, не речушка, а целая река», – подумал Марк, зная, как вольно на Восточном побережье трактуется понятие «речка». Она и в самом деле оказалась быстрой и полноводной, вея холодком, как открытая морозилка. Пони к переходу речки вброд отнесся осторожно; Трип сказал, что животному перед переправой нужно отдохнуть и напиться, так что всем несколько минут нужно подождать.
Марк слегка прошелся вдоль течения. Облюбовав себе плоский камень, пиджак он повесил на ветку дерева и, присев, расстегнул свои дурацкие туфли, которым, по всей видимости, пришел конец. Ступни горели, как буритос, и Марк окунул их в воду, такую ледяную, что мир мгновенно пришел в четкий фокус: деревья на берегах, ветки на деревьях, хвоинки на ветвях. Отчего-то вспомнилась фраза, которую отец любил произносить после работы: «У меня собаки лают». Объявив это, ноги он водружал на журнальный столик и наливал себе пальца на три-четыре во все наличные емкости.
До сих пор было так и не понятно, какую такую работу он имел в виду: иногда «после работы» приходилось на второй час дня, когда по телику шли «Супердрузья». Подошла Лола, она же Лейла. Ее весь этот переход, судя по виду, совсем не утомил. Встав на два шатких камешка возле воды, она опустилась на корточки и зачерпнула пригоршню воды.
– Так как правильно, Лола или Лейла? – спросил Марк, закуривая последнюю в портсигаре сигарету.
– Для тебя можно Лейла, – плеснув себе в лицо воды, ответила она.
– Вы, ребята, готовы сказать, чего вы от меня хотите?
– Точно не знаю. Мне кажется, это как-то связано с твоими исключительными возможностями, связанными с близостью к Строу.
– А откуда у вас уверенность, что я на все это соглашусь?
– Лео сказал, у тебя доброе сердце.
Реку они перешли и взобрались на кромку того берега. Далеко внизу виднелось нечто напоминающее тускло-зеленое озеро. Это нечто оказалось невысоким и до странности однообразным лесом, идущим по всей окружности кольцевидного ската.
– Что это? – спросил Лео.
– Кальдера, – ответил Трип, вызвав у Лео взгляд такой непонимающий, что Марку стало легче от того, что невеждой себя чувствует не он один.
– Углубление, вызванное вулканической активностью, – пояснил Трип.
– Кратер, что ли? – переспросил Лео.
– Геология – немного другое, – сказал Трип. – Но в целом да.
Пони он повел по широким ступеням, прорубленным в пологом каменистом скате, вниз по узкой тропе, идущей между… деревьями? Растениями? Но какими? Росли они аккуратными рядами, будто кукуруза, и, как у кукурузы, стебли их были прочны, волокнисты и столбчаты. Только эти растения были выше любой кукурузы и гибки, как бамбук. Марк поглядел наверх. В семи метрах над ним в зеленой арке этих растений была проделана тропа, как бы просека в джунглях. Листья растений напоминали пальмовые, только шли от середины темно-зеленых стеблей и были острей и уже, с глубокими ажурными вырезами. Марк всегда был конечным потребителем и никогда в жизни не хаживал вблизи ферм по выращиванию конопли. Если только это была она. Впрочем, по одним лишь обложкам альбомов регги сложно судить, марихуана это или нет. Хотя что еще можно выращивать на целых гектарах местности, удаленной от всякой цивилизации?
С окончанием просеки взгляду открылся дол. В сотне метров впереди, под сенью трех деревьев, виднелся обшитый брусом сельский дом с беленым покосившимся сараем по соседству.
На подходе к дому послышалось, как хлопнула на пружинах сетчатая дверь, и на широкое крыльцо вышла какая-то женщина.
– Малыш, ты вернулся! – воскликнула она.
В голосе слышались неподдельная любовь и облегчение. Женщина даже улюлюкнула, и ее голос звонко разнесся на всю долину.
Лео сидел на кухне лачуги рядом с женщиной, что так обрадовалась появлению Трипа. Представилась она Констанцией Ноззикинс. Лео помогал ей тем, что лущил горох. Лачуга восхищала его своей натуральностью, тем, что она рублена от руки. В ней была кухня, подобие гостиной, спальня и гостевая на чердаке.
Набрав из ведра с водой картошин, Констанция почистила их и стала нарезать. Нож был острый.
– Что это за растения? – поинтересовался Лео, занятый лущением у окна. – Их там что, полный кратер?
– Это кальдера
[95], а не кратер, – поправила его Констанция. – А так ты прав, они занимают всю площадь: четыреста шестьдесят акров. Наш последний урожай. – Звонко гремя кастрюлями и сковородками на деревянной перемычке, она выискала нужную. – Один из наших лучших участков. Тут, видимо, и высота сказывается, и почвенный кремнезем. Ну и отдаленность, само собой. Ни у кого такого урожая нет, как у нас, – объявила она с гордостью.
«Урожая чего?», – хотел спросить Лео, но она перебила:
– Сколько там у тебя?
Имелся в виду горох. Лео накренил чашку, чтобы показать.
– Нужно еще столько же, – указала Констанция. – Нас нынче шестеро.
Лео, спорый на руку и в азарте от соревнования с самим собой, ухватил из мешка очередную пригоршню стручков.
Солнце уже снижалось к дальней закраине кольцевой стены, и через западные оконца кухни струился предвечерний свет. Вечер медленно подступал, подкрадываясь по широкому массиву загадочных растений.
Констанция перешла к грибам. «Тук-тук-тук» – дробно стучало по доске острие ножа, насекая грибы на мелкие аккуратные кусочки.
– Это что, «травка»? – спросил Лео.
Марихуанных плантаций он вблизи не видел ни разу (обложки регги-альбомов не в счет).
Констанция прервала свое занятие.
– Лео, посмотри на меня, – требовательно сказала она, оборачиваясь. Он посмотрел непринужденно и открыто.
Прошло несколько секунд. На лице Констанции различалось беспокойство.
– Что, гороха не хватает? – спросил Лео.
– Давай-ка выйдем на минутку в гостиную, – вместо ответа сказала она.
Через распашные невысокие створки они прошли в гостиную, где за деревянным столом сидели Лейла, Марк, Трип и еще один гость, представившийся Романом Шэйдсом (Лейла сказала, что знакома с ним по Дублину). Было понятно, что Марк здесь в одиночку, а те втроем против него.
– Да поймите же вы, – внушал Марк, – помочь я вам помогу. Но с этой вашей чудаковатой проверкой связываться не желаю.
