– Кто-кто сказал?
– Константин? Константинос? Константинополь? Короче, капитан.
– А, ну да. Год – похоже на правду. Но до кораблей мы размещались на суше. У нас, кажется, все еще есть наземные пункты базирования – в Бирме и Северной Корее.
– Вызывает вопрос, как вы окупаете свои затраты? Ведь это такие колоссальные вложения – когда же они окупятся? И как?
Тесса отложила свой сэндвич и поглядела на Марка с грустинкой.
– Понять вам будет сложновато, и знаете почему? Потому что вы все еще живете во временной эпохе, где имеется доступ к аналоговому знанию. Но эти времена на исходе. Уже скоро вы не сможете воспользоваться или получить что-нибудь, если оно не в онлайне. На вашем лице я вижу скепсис, но это опять же потому, что вы полагаете: онлайн – это типа когда сидишь перед экраном, пользуясь клавиатурой. Потому что ваше воображение ограниченно, а большинство компьютеров все еще внешне похожи на пишущие машинки. Но мы – мы здесь – находимся на прорывном крае кое-каких технологий, которые все это изменят…
Ах так? Значит, его воображение ограниченно?
– Все здесь, я обратил внимание, изъясняются с эдаким зловещим прищуром – мы вам, мол, блин, покажем. А что покажете-то? Что за технологии изменят все это? Мне вот уже где все эти рассуждения насчет виртуальной реальности; что скоро уже и на реальный пляж можно будет не ходить – он сам к тебе придет, вместе с морем.
Вместо ответа Тесса поманила рукой тех троих, что резались за столом в карты. Один из них – лет под тридцать, симпатичный – непринужденно подошел и вопросительно приподнял подбородок.
– Знакомьтесь, Марк, это Крис, – представила Тесса.
– Райан, – поправил парень.
– Ах да, Райан, извини, – улыбнулась Тесса. – Ты, я помню, у себя в Калифорнии работал в «Инпутсе»?
– Ну да, шесть лет на «Инпутс» отпахал. Сидел в основном на биосэмплинге.
– Расскажи-ка Марку о чем-нибудь передовом, над чем тебе здесь доверили работать.
Райан приподнял брови и украдкой указал на Марка глазами (дескать, «а этот…»)
– Да нормально, – подбодрила Тесса, указывая на Маркову карточку с красным штрих-кодом.
Райан встал прямее.
– Фармпродукты, которые можно передавать, – сказал он. – Тема была интересная. Пока эти гребаные нанотехнологи ее у нас не перехватили. Но у нас все равно круче: контакты через Сеть. Я часть этой лавочки, и то, что мы делаем, – крутизна неимоверная. – В его голосе звучала неподдельная, искренняя гордость.
По неприметному жесту Теслы Райан, прокашлявшись, кивнул и пошел обратно к своим картам.
– Контакты через Сеть – это в каком смысле? – задал вопрос Марк. – Этот парень что, изобрел новый «Линкедин» или «Элитнет»?
– Ни то и ни другое. Речь о контактных линзах, Марк. А называется это технологией визульно-канальной акцептации, которой мы занимаемся вот уже пять лет.
– И кто же будет носить эти самые линзы?
– Допустим, я. Они и сейчас на мне, – сказала Тесса и пристально на него глянула. Контактных линз на ней заметно не было – просто карие глаза с темными крапинками у зрачков. – Ты такого себе, наверное, и не представлял?
Ум плыл. Здесь подают сэндвичи с яйцом и одновременно созидают тайный мир вокруг всего и вся.
– Мы ранние последователи, Марк, – сказала Тесса доверительно. – И мы же пайщики. Мы хотим быть частью того, что за этим последует. А ты разве нет, Марк? Или ты хочешь быть одним из тех, кто тупо твердит: «Не, ребята, я лучше останусь с плодами Великой промышленной революции – ее ткацкими станками и газовыми фонарями». Так, что ли? Хочешь остаться там? Так ведь обойдут и позабудут. – Она взялась за пирог. – Эти корабли – всего лишь малая часть того, что будет дальше. И да, я согласна: сегодня эти самые части идут против того, что привычно именуются «правом на неприкосновенность частной жизни», – Тесса пальцами изобразила кавычки, – понятие, последние тридцать лет достаточно условное, и весомость которого убывает с каждым днем. С таким же успехом можно ратовать за право людей на частные пароходы и дилижансы. Рано или поздно кто-то ведь все равно возобладает правами на совокупность всей информации и всех знаний. Подчеркиваю, всего этого в совокупности. Без чего не может прожить и дня ни один парламент, ни одна корпорация, ни даже какой-нибудь хрен без гроша в кармане. И ты хочешь, чтобы этими обладателями стал кто-нибудь другой? А не жирно ли? Учти: как только все подсядут на нашу Сеть, старый проводной мир сделается ненужным.
– Ну а вы, ребятки, на всем этом заработаете уйму бабла, – хмыкнул Марк, изображая из себя делягу.
– Слово «бабло» с нашей уймой и рядом не стоит, – парировала Тесса.
Когда сон наконец одолел, Марк погрузился в роскошную сценическую драму, где мама не велела ему принимать эту работу. Так и сказала: «Ни в коем случае не принимай!» – величаво отчаливая от «Синеморья-2» на своем стареньком лиловом «Додж Дарте», который вдруг превратился в вертолет. А Марк вернулся обратно в чрево корабля, который был теперь не кораблем, а домом его детства, где он в своей комнате под покрывалом с физиономией Люка Скайуокера взялся неистово совокупляться с Тессой. Соитие было нестерпимо сладостным от волнения, что их за этим делом застукает Джеймс Строу.
«Дрожащие сосны»
– Лео, – тихо и требовательно произнес над ухом Джеймс, – Лео.
Лео проснулся. В воздухе по-прежнему пахло жасмином. Лео заснул в ботинках (спросонья показалось, что колодки; он даже струхнул).
– Здесь твоя сестра.
– Что? Да ну, нет.
– А я говорю, да. В курилке.
Лео сощурился на свет в палате. Спал он, должно быть, меньше часа, если только не провел во сне сутки.
– Да нет, такое невозможно. То есть крайне маловероятно.
– Ну и ладно, – согласился Джеймс. – Тогда, значит, там кто-то выдает себя за твою сестру.
Лео сел, затем встал и деревянной походкой, все еще заспанный и растерянный, вышел из палаты в коридор и двинулся вниз, в холл. Джеймс шел следом и буквально наступал на пятки, вынуждая идти быстрее. Женщина в мужской курилке означала грубейшее, первостатейное нарушение половой сегрегации «Сосен» и, не исключено, запускала какой-нибудь механизм пресечения. Так что счет, возможно, шел на минуты.
– Я оставил ее там, но не мог оттащить от нее Клайва, – торопливо докладывал Джеймс на ходу. – Так что он там сейчас в ударе, думает, что вытянул счастливый билет. Поторопись, иначе он ее там продрюлит глазами, откуда-нибудь сбоку.
Небольшая группа мужчин в холле была уже в курсе, что снаружи находится предполагаемая сестра Лео. Все они как один перешли на тюряжный режим; никто не хотел прослыть стукачом. Получается, Лео здесь любили и опекали хотя бы тем, чтобы прикрыть его и не сделать дерьма. Он пересек холл и вышел в патио; при этом один из мужчин расположился возле коридора на стрёме (вдруг появится кто из персонала), а еще несколько расселись перед выходной дверью и ну строчить в своих потрепанных тетрадках – если что, то усыпляет бдительность и одновременно загораживает незаконное проникновение на территорию.
