– Но ведь за всем этим, наверное, тщательно следят правоохранители? Да еще и агенты помогают, что сидят в офисных парках и мониторят все со своих планшетов, разве нет? Это же их прямая работа – отслеживать, не вытворит ли чего Северная Корея или ИГИЛ? Или взять журналистов с их социальными расследованиями, других честных слуг народа – кто-то же, наверное, уже бы все разглядел и растрезвонил про этот самый Комитет?
– Если вы насчет общественных разоблачений, то этот поезд уже ушел, – усмехнулась Лола. – А из стай соглядатаев, что дежурят в офисных парках, многие как раз из Комитета.
Почтальон доел сэндвич, запустил мотор и отъехал от обочины.
– А насчет вашего старого друга Деверо вы оказались правы, – сказала Лола. – Он и вправду приближен к Строу и «Синеко». Потому-то мы и хотим знать, какие у вас насчет него изобличающие свидетельства.
…
– Лео?
– А? Ой, прошу прощения. Задумался.
– О чем, интересно?
– О том, настоящая вы или нет.
Лола, повернувшись на сиденье, взяла его руку и плотно приложила ладонью к своей груди. Эротичным этот жест не был, но зато как-то разом увлек их обоих в воспоминания, у каждого свои. Лео мог ощущать ее сердцебиение, обонять слабоуловимый запах кожи.
– Я настоящая, – сказала Лола.
И он знал, что это так. Никакая галлюцинация так бы себя не вела.
Лола выпустила его руку.
– Но я еще и очень спешу.
Конечно. Это он тоже понимал. Вон она какая, вся как на иголках.
– А я хочу вам помочь, – искренне сказал Лео. – Правда, проблема…
– В чем проблема, Лео? – выждав несколько секунд, спросила Лола.
– Компромат, которым я располагаю на Марка Деверо…
– У вас его нет? Вы это присочинили?
Он мог сказать, что присочинил и что у него ничего нет. Но эта ложь лишь усугубила бы и без того запутанное положение. В этой критической ситуации мир посылает тебе Лолу Монтес, а потому будь добр не шарахаться от правды. А ну-ка давай выкладывай – осмотрительно, шаг за шагом.
– Почему, он у меня есть, – неловко сказал Лео.
Но как, как такое высказать? А вот так, прямиком, как общается она с тобой.
– Это… кусок фильма, Лола. Немого. Супербоевик, из колледжа. Марк на нем… дрочит, делая вид, будто сидит обдолбанный под кайфом. И даже не фильм, а просто отрывок. Минуты на три. Но это три длинных минуты.
Было видно, как она все это усваивает.
– Ваши люди, я так понимаю, занимаются этим? – спросил Лео. – С целью шантажа? Или это делают другие ребята?
«Черт», – досадливо подумала Лейла. Нет, такой компромат просто курам на смех. Она даже не ожидала. Хотя Лео, судя по виду, и вправду стремился помочь. Слово «шантаж» Лейла успешно отгоняла от себя всю дорогу через океан и континент. Нет, это не шантаж, а самый что ни на есть решительный бой, где ставка по максимуму. То, как Лео заявлял в своем бюллетене о компромате на Деверо, позволяло надеяться, что из этого последует разоблачение Комитета, прямое или косвенное, с уличением и обличением в преступлениях. А это… Ну вздрочнул парень; так когда это было – двадцать лет назад?
– Предлагаю ко мне в дом, – сказал Лео. – Почтальон уехал.
Лейле хотелось по-маленькому, к тому же надо было продумать дальнейшие действия. Она из дальних далей добралась сюда и выдернула этого чудака из психушки; кто знает, чем это может обернуться. Цена найденному компромату – ноль без палочки. И что теперь – просто взять и уехать? Дождаться новых инструкций от «Дорогого дневника»? Или взять это кино у Лео и доставить в «Дневник» – пускай сами крутят-вертят? На старенькую «Нокию» ей ничего не поступало с самого момента посадки в аэропорту, где она получила наводку насчет «Сосен». Как теперь, кстати, быть с Лео Крэйном? Подвергает ли он себя из-за побега опасности? Может, если фильма он не даст, просто плюнуть на все и уехать? Хотя нехорошо: посвятила его в секрет и смоталась.
По указанию Лео, квартал Лейла обогнула и к дому подъехала сзади, через аллейку с нестрижеными деревьями. Машину она притопила в зарослях ежевики, так что выбираться обоим пришлось через водительскую дверцу. По поникшему дощатому забору они перелезли в заросший задний двор, где Лео изо рта у жестяной лягушки достал запасной ключ и отпер дверь, через которую они попали на кухню.
Отсюда Лейла направилась в туалет, попутно подмечая, что хозяин-то, оказывается, человек зажиточный, во всяком случае, не бедный. Столько мебели на одного. И живопись на стенах хорошая, в добротных паспарту. А в ванной дорогущие кремы из Германии, органическое мыло и деревянная зубная щетка. Если Лео действительно богач, то он, наверное, вряд ли соблазнится политикой «Дорогого дневника». А впрочем, не реквизирует же «Дорогой дневник» у него эту немецкую косметику? Если на то пошло, Лейла и сама большая транжира, когда речь идет о косметике, так что если вспыхнет революция, то опасаться реквизиций ей надо не меньше: к ней за кре́мами нагрянут сразу после него.
Сидя на унитазе, она вынула из кармана «Нокию» и набила эсэмэску Саре:
«Крэйна из той дурки пришлось вынуть. Компромат на Деверо не бомба, а просто стыд. Жду инфу. Лола».
Когда она вернулась на кухню, Лео там раскладывал на тарелке печенье. На плите булькала турка.
– Яблоко не желаете? – спросил Лео.
Лейла пожелала.
Яблоко он разрезал на дольки, вырезав сердцевинку, и уложил на тарелку с печеньями, а затем вынул из холодильника баночку миндальной пасты и поставил рядом, не забыв положить и ножик для спреда. Все это быстро, с уверенным выдвижением нужных ящиков. Совсем не как у них в семье, где мужчины на кухне чувствуют себя зваными гостями. Папа еще ладно, ему по возрасту и статусу позволительно, но ведь и Дилан туда же.
Лео снял с плиты кофеварку, затем ссыпал в тяжелый кувшин кубики льда с подноса и залил их вскипевшим кофе, под струей которого лед сухо и громко захрустел.
– Так вот я насчет того фильма, – возобновил тему Лео. – Хочу пояснить, по какой такой причине он у меня подзадержался.
– Это не моего ума дело, – отрезала Лейла.
– Да, но я в смысле, что он у меня все это время хранится не из-за каких-то там скрытых гомосексуальных мотивов.
«Да боже ж ты мой. Он, оказывается, беспокоится об этом».
– Меня совершенно не заботит, откуда и почему он у вас, – сказала она.
Вышло как-то резковато. А закусончик он соорудил довольно милый. Вообще довольно пикантно, держать у себя такую видеохронику старого друга.
– Так почему, говорите, у вас эта запись? – противореча сама себе, задала вопрос Лейла и надкусила печенюшку.
Лео в это время разливал кофе со льдом.
