– Я вижу, что вы распечатали электронный билет, но он не совпадает ни с одним из билетов на моем экране.
– На сегодняшнее число? До аэропорта Джона Кеннеди? Место тридцать восемь А?
– Место тридцать восемь А уже занято, мадам. Мне очень жаль.
– Но это невозможно, – проскулила я, прекрасно понимая, что это не так.
– Думаю, вам лучше обратиться к Мартине у справочной стойки.
Я пробую изобразить праведный гнев, так сделал бы Мэтт.
– Я не желаю идти ни к какой Мартине, – прошипела я, надеясь, что выдала оптимальную порцию контролируемой ярости. – У меня есть законный билет. Это не моя проблема.
Но Аксель все это уже слышал.
– Мадам, боюсь, проблема есть. Это не законный билет. Видите, за вами еще длинная очередь. Я позвоню Мартине и предупрежу, что вы подойдете.
Мартина считает, что проблема могла возникнуть из-за того, что билет приобрела третья сторона. Она долго что-то печатает и хмурится на все лады. В какой-то момент она даже сжимает своими хорошенькими зубками авторучку, чтобы показать свое упорство в том, чтобы докопаться до сути, хотя, насколько я понимаю, она с тем же успехом могла бы просто обновлять свой профиль в Фейсбуке.
– Есть еще кое-что, что я могу попробовать, – подбадривающе улыбается она.
Она очень быстро печатает, эта Мартина, признаю. Тук-тук-тук. Тук-тук-тук. Но у нее ничего не выходит.
– Я могу позвать менеджера, если хотите, – говорит она, поглядывая поверх моего плеча на успевшую образоваться очередь.
У меня плохое предчувствие насчет этого билета.
– Не беспокойтесь, – говорю я ей. Я куплю новый. В самолете же остались места, так?
И наступает долгая, чуть ли не гипнотическая очередь тук-тук-туков.
– Вам повезло. В экономклассе есть четыре места.
– Я беру!
– Вам нужно пройти к кассе продажи билетов. Я сообщу, что вы идете.
* * *
Хайди – Хайди! – конечно, они выкрикивают это имя вслух – говорит, что ей жаль сообщать плохие новости, но моя карта не проходит.
– Это просто нелепость, – говорю я, зная, что это не так, абсолютно не так. – Я пользовалась ею меньше часа назад при оплате такси. Позвольте мне протереть чип.
Хайди оставляет свои сокровенные мысли при себе, пока я стираю воображаемую грязь и снова вставляю карту.
– Соединение с банком, – констатирует она. – У вас есть другая карта?
Сдерживая порыв распластаться на полу в приступе ярости, слез и соплей, я передаю ей свою дебетовую карточку. Чувствую, как разочарование застегивает пальто и начинает долгий путь от Сеймур-роуд, 21, где я жила в детстве.
Но аппарат выдает чек, mirabile dictu, как не в первый раз сказала бы я.
– Приятного полета, – говорит Хайди.
Я пишу Тому: «Я в зале вылета. Так взволнована. Х».
Он отвечает: «Не могу дождаться встречи. Хорошего полета. Хх».
Я не могу сдержать широченный глупой улыбки, даже при том, что гаденький клон Мэтта плюхается на сиденье рядом со мной.
– Наконец-то, – говорит он без капли юмора.
– Ага, точно, – отвечаю я, надеясь, что он распознает сарказм, заложенный мною в этих двух словах.
Но нет. Он воспринимает меня буквально, в той же самой манере, что и Мэтт, в этом есть что-то притягивающее и обескураживающее и раздражающее в одно и то же время.
– Летите в Нью-Йорк? – спрашивает он.
– Надеюсь.
Почему это выходит так жалко, хотя на самом деле я хочу ему сказать, чтобы он валил куда подальше. Он изменяет положение головы – Мэтт делал точно так же! – чтобы показать, что новая информация обрабатывается, пожалуйста, подождите.
– Вы сегодня в бизнес- или экономклассе?
– В экономклассе, да.
Он приосанивается, чтобы показать, что он, несомненно, бизнес-пассажир, в темно-синем костюме, с примечательным ноутбуком с логотипом – «Буллзай» – одной из трех лучших юридических фирм.
Но потом он говорит нечто удивительное:
– Вас, случайно, не Дженнифер зовут?
– Да, Джен. Откуда вы…
– Я так и думал! Вы девушка Мэтта. Мы с ним учились в университете. Потом работали в «Линклейтерс». Вы были на моей свадьбе! – Он выставляет вперед свою лапу. – Тоби Парсонс.
И я сразу вспомнила. Старая каменная церковь где-то по трассе М4. Шатер на участке у огромного дома. Кругом фужеры с шампанским, в землю проваливаются шпильки туфель. Тосты, танцы. Песня Love Shack группы В-52s. Мы с Мэттом в начале нашей совместной жизни, он представляет меня целому конвейеру Саймонов, Чарли, Оливеров, Найджелов, Алистеров и, да, Тоби, раскрасневшемуся жениху и его новой жене. Женушке.
– Как дела у старины Мэтта? Сто лет его не видел.
– У старины Мэтта? Понятия не имею.
– Упс. Прозвучало не очень хорошо. Вы уже не вместе, как я понимаю?
– Сейчас он встречается с особой по имени Арабелла Пердик.
– Не могу сказать, что мне знакомо ее имя. Мне жаль.
– Не стоит.
– Как долго вы…
– Два года.
– А-а.
– Что, а-а?
– Опасное время. В это время многие выбирают между порвать отношения или жениться.
– А вы? Вместе с…
– С Лаурой?
Но у него не представилось возможности ответить. Перед нами стоят два человека, в которых несомненно можно узнать полицейских или охранников, или еще кого-то подобного даже без светлых проводков, спускающихся спиралью из левых ушей. Сначала я по глупости подумала, что Тоби или я уронили что-то, и они пришли вернуть нам эту вещь.
– Дженнифер Флоренс Локхарт? – говорит тот, что справа.
Произошло несчастье. Кто-то умер. О боже, только не Рози. Господи, пожалуйста, только не дети. Сердце загрохотало в ушах.
– Да, – пискнула я.
– Мы с коллегой – офицеры полиции Метрополиса. Не могли бы вы пройти с нами?
– Простите, но я жду посадки на рейс. Она может начаться в любой момент.
– Если вы пройдете с нами без сопротивления, милая, мы сможем обойтись без шума.
Тот, что слева, потряс чем-то в руке, почти уверена, что это наручники.
Когда я поднимаюсь, Тоби протягивает мне свою визитку.
– Никогда не знаешь, – говорит он, пожимая плечами.
Эшлинг
Я снова рисую. Во время всех этих удалений – у меня осталось двенадцать копий, у Эйдена всего две! – стало облегчением найти укромный уголок, где я могу взять свои так называемые кисти и продолжить карьеру в аутсайдерском искусстве. Последние несколько работ – серия абстракций, вдохновленных чудесным фильмом, который мы с Эйденом посмотрели на днях по его настоянию.
