Когда бежал по лестнице вниз, услышал, как комод с грохотом разлетелся, ударившись о стену напротив. В столовой меня ждал еще один сюрприз. Кассиус пожирал Френка. Я трижды выстрелил в бывшего управляющего. Он дернулся и сполз с дивана. Удары в двери и окна, смех, стоны – все смешалось в какофонию звуков.
В кухне разбилось окно. Мертвецы уже были там. Я заметался по комнате, как Френк еще минут десять назад, пока был жив, – я с ужасом понял, что мне негде укрыться в собственном доме!..
По лестнице спускалась Салама. Абсолютно голая! И знаете, что я подумал тогда? Наконец-то она сняла это чертово платье – вот что я подумал. Она ступала медленно, будто пантера на охоте. Ее красивые черные бедра, груди, колышущиеся в такт движению (едва заметно, но все же), завораживали. Я окаменел.
– Ну что, масса Эд, кто теперь хозяин?
– За что? – только и смог спросить я. Слезы душили меня. – Я же…
– Что ты же?! Насиловал чернокожих женщин? Избивал мужчин?
– Нет…
Салама скривилась. От ее былой красоты не осталось и следа. Лицо вытянулось, покрылось глубокими морщинами; тварь выгибала спину до тех пор, пока позвонки не стали торчать, словно шипы дикой розы. Я больше не мог вытерпеть этого – я побежал. Я вспомнил, где можно было укрыться!..
Теперь я здесь и пишу это письмо. Возможно, оно когда-нибудь попадет в руки тех, кто еще тешит себя надеждой, что раз они относятся к своим рабам хорошо, то у них никогда не появятся подобные Саламы или Натаниэли Тернеры. Черта с два – не появятся! Люди, разрешившие рабу перейти границы дозволенного, в конце концов поплатятся!
Самуэль Тернер, научивший Ната читать и писать, приобщивший чужеземца к религии, первый и поплатился. А следом за ним и шестьдесят ни в чем неповинных женщин и детей. Несмотря на мое доброжелательное отношение к чернокожим, сейчас я с огромным удовольствием вырвал бы глаза Натаниэлю Тернеру.
«Но ты не в том положении, масса Эд», – напомнил мне внутренний голос.
Теперь мне кажется, что не купи я Саламу, рабы восстали бы все равно. Живыми или мертвыми – они бы убили мою семью и меня.
Моя «удачная покупка» загнала меня в западню. Из любой ловушки можно выбраться с наименьшими потерями. В кои-то веки моя нерасторопность пошла мне на пользу. Оставшиеся три патрона в барабане кольта сослужат мне неплохую службу. Лучше умереть от пули, чем от рук этой фурии.
Я слышу: она стоит за дверью кладовки и ждет. Не думаю, что ее держат засовы на двери. Салама все знает наперед.
Книга, ножницы, черный бант…
– Принесла?
Не слишком вежливый тон Игоря нисколько не смутил Вику. Она улыбнулась и показала бант, свернутый трубочкой. Вика держалась уверенно и непринужденно, хотя прекрасно понимала, что не быть ей здесь без нейлоновой ленточки.
– И тебе привет! Все пришли?
Ее вопрос остался без ответа. Игорь закрыл за ней дверь и пошел к одной из комнат. Вика в квартире Игоря была впервые, но почему-то решила, что собрал он всех в гостиной. В собственной спальне производить какие-либо ритуалы глупо. По крайней мере Вика в своей спальне ничего подобного делать бы не стала.
Вика разулась и сняла курточку. Осмотрела вешалку в поисках свободного крючка, не найдя ни одного, повесила на серую парку. Сейчас наедине с собой Вика чувствовала себя здесь лишней. Иногда с ней такое бывало. Она не могла понять, что делает с ними. Впрочем, это было правдой – она лишняя, но она включала дурочку и делала вид, что не замечает издевок и насмешек в свой адрес. С Игорем мечтали дружить все девчонки в классе. Да что там девчонки? Парни тоже стремились к нему. С ним было «по приколу».
Гадание предложил Кирилл. Он прочитал о нем на каком-то сайте и решил попробовать. А у Игоря освободилась квартира, как раз родители уехали на Рождество к тетке. Пустая квартира, книга, ножницы и черный бант – вот что было нужно, да участников не меньше двух, но Вика была уверена, что людей будет намного больше.
В комнате было трое – Кристина, Кирилл и Вадим. На балконе Игорь обнимался с Юлей.
– Привет, – кивнула Вика и улыбнулась, понимая, что не все ей здесь рады.
Отозвался только Вадим.
– Проходи, присаживайся, – сказал парень и похлопал по дивану рядом с собой.
Вика, не раздумывая, села. Вадим был из тех парней, от кого не ждешь подвоха. И он единственный, кто в этой компании мог конкурировать с Игорем. Возможно, именно это Вику в нем и привлекало. Ну, может еще и то, что она чувствовала его симпатию к себе.
– Ну, Викусь, о чем хочешь у духов спросить?
Вика пожала плечами и снова улыбнулась. Она действительно не знала. Черт! Она даже не думала об этом. Вика просто хотела провести время в компании Игоря, Вадима и других. Модная тусовка, вот и все. А еще она хотела почувствовать себя нужной. Поэтому-то она и принесла черную ленточку.
Но вопрос все-таки придумать надо, ведь именно для этого они здесь собрались. Что же такое спросить? Чтоб не опозориться, чтоб в тему и чтоб… не опозориться.
– Это секрет, – кокетничая, произнесла Вика.
– Ну что, все готовы?
С балкона вышли Игорь и Юля.
– Кирюха, ты сказал вновь прибывшим о жертве? – Юля улыбнулась.
Вика сразу поняла: речь идет о ней. Но жертва, это что-то новенькое.
– Я хотел сделать сюрприз, – усмехнулся Кирилл.
– А что за жертва? – спросил Вадим.
Искренность в голосе парня порадовала Вику – он тоже ничего не знал о жертве и, скорее всего, о насмешках над ней.
– Ритуальная жертва, – сказал Игорь и тут же добавил:
– Забей. Это шутка.
Игорь ушел, а когда вернулся, в его руках была книга.
– Моя любимая, – провозгласил он и повернул обложкой к собравшимся.
– И единственная прочитанная, – пошутил Вадим.
– Очень смешно.
Кристина сбросила руку Кирилла со своего плеча, встала и подошла к Игорю. Взяла в руки книгу и прочитала:
– «Туманность Андромеды». У моих предков такая же пылится. Боюсь, что на эту реликвию мы какого-нибудь неандертальца вызовем.
– Нормально мы все вызовем! – Игорь выхватил у Кристины книгу. – А ты на какую хотела? На Донцову?
– Нет! На Камю, – огрызнулась девушка.
– Уууу, – взвыли парни.
Вика тоже была поражена. Нет, то, что Кристина не читала даже Донцову, Вика была уверена, но знание имени французского философа говорило, что книги ее предков пылились не зря. Кристина подходила к ним и читала «корешки».
– Что «уу»? Вам бы моего папашу. Трясется над своей библиотекой… Еще и читать заставляет.
– Так ты у нас дочь библиотекаря? – улыбнулся Кирилл. – Кристинка у нас книжный червь.
