– Пока война в Европе не кончится, я не могу выбрасывать деньги на ветер!
Уоллис это сильно огорчало, она сокрушалась, но понимала причины его решения и не держала зла.
Впрочем, незамеченной и обойденной вниманием Уоллис не осталась. Ее тетя Лелия
[16] обещала устроить в ее честь чаепитие с танцами и ни под каким предлогом не собиралась этого отменять. В апреле 1915 года в Вашингтоне по этому случаю был арендован огромный бальный зал и даже приглашен военный оркестр из шестидесяти человек, одетых в красные парадные мундиры. Тогда собралось более сотни гостей, многие из них приехали из Балтимора только для того, чтобы поприсутствовать на балу Уоллис.
Она была на седьмом небе от счастья – наконец-то состоялся и ее личный полноценный дебют.
Но успех Уоллис был омрачен. В конце 1915 года ее бабушка сильно повредила бедро при падении. Позже врачи установили, что это был перелом. Последствием травмы стала развившаяся у нее пневмония.
Будучи прикованной к постели, однажды она печально сказала сидевшей у ее постели внучке:
– Уоллис… Скорее всего, я больше уже не встану с кровати.
Спустя несколько дней Анны Эмори Уорфильд не стало.
Это было страшным событием для семьи Уорфильдов. Траур был продолжительным. Все носили черную одежду, скорбели и старались избегать любого появления на публике. Покойная Анна Эмори, безусловно, пользовалась огромным уважением у членов семьи. Она была единственной и последней представительницей клана Уорфильдов, хранившей былые ценности, размытые и забытые последующими поколениями.
Уоллис была потрясена этим событием, ведь бабушка стала ее наставницей и первым учителем. Именно у нее девочка научилась житейской мудрости и почерпнула столько женских секретов семейной жизни. Анна Эмори всегда была ярым борцом за справедливость, порядочность и добродетель. И эти качества она горячо желала привить не только Уоллис, но и прочим внучатым племянникам.
В конце мрачной зимы 1916 года Уоллис получила письмо от своей тети Корин Монтекки Мастин (младшей сестры Лелии Монтекки Барнетт; 1887–1976) с приглашением приехать к ней на летние месяцы в Пенсаколу, штат Флорида. Она писала о том, что ее муж капитан военно-морских сил Генри Мастин (1879–1923) недавно был назначен командующим базы морской авиации в Пенсаколе и что она будет очень рада, если Уоллис примет приглашение и поучаствует в празднованиях по случаю его повышения.
Сразу принять решение Уоллис не могла – было слишком много “за” и “против”. С одной стороны, в память покойной бабушки она не имела права на развлечения еще на протяжении очень длительного времени, да и ее главный спонсор дядя Сол такой поездки уж точно бы не одобрил. Но, с другой стороны, финансовое положение с тех пор не улучшилось, и необходимость замужества стала острой. Последние доводы перевесили, и Уоллис уехала.
В апреле 1916 года Элис получила письмо из Флориды, которое начиналось словами: “Я только что встретила самого обаятельного летчика на свете…” Мать поняла, что ее дочь наконец обретет счастье.
Эрл Уинфильд Спенсер (1888–1950) был двадцативосьмилетним лейтенантом морской авиации Соединенных Штатов Америки. Он был частым гостем в доме Мастинов. У него была военная выправка, подтянутая фигура, черные аккуратные усы и хорошо поставленная грамотная речь; он знал, чего хочет от жизни, и был ясен в изложении своей точки зрения. Конечно, девятнадцатилетняя Уоллис была им совершенно очарована. Пронзительный взгляд, сдержанная улыбка, учтивость и воспитанность молодого мужчины произвели на нее неизгладимое впечатление. А кроме того, у нее, как и у многих девушек, всегда была особая симпатия к мужчинам в военной форме.
Их первая встреча произошла в саду возле дома Мастинов. Генри Мастин часто приглашал на обед офицеров своего корпуса. За обедом можно было приватно обсудить рабочие вопросы. И, как правило, во время подобных бесед он не спеша прогуливался вдоль ухоженного сада вместе с собеседниками.
Уоллис и Корин сидели на веранде, когда к ним подошел Генри с тремя мужчинами.
– Уоллис, я хочу представить тебе лейтенанта Спенсера.
Помимо него Генри представил и двух других, но Уоллис даже не запомнила их имена.
До приезда в Пенсаколу она с трудом представляла, как выглядит самолет. А здесь она не только смогла рассмотреть вблизи, что это за машина, но и познакомиться с людьми, которые имели смелость и навыки ею управлять. Для Уоллис все это было новым и безумно притягательным.
За обедом разговор в основном шел о полетах и технике. Уоллис казалось, что мужчины говорят на иностранном языке, но она слушала их как завороженная, внимая каждому произнесенному слову. Разумеется, в беседе участвовало несколько человек, но Уоллис как будто их не замечала – она просто не могла оторвать глаз от Уинфильда Спенсера. Блеск пуговиц, погоны, усы, его манеры – все привлекало ее внимание. В тот момент она решила для себя: “Вот он, тот самый мужчина, на которого можно положиться… мой мужчина”.
После того, как обед закончился, Уинфильд поблагодарил Мастинов за гостеприимство и попрощался с остальными. Но прежде, чем уйти, подошел к Уоллис и спросил, может ли он позвонить ей или заехать за ней следующим вечером после работы.
– О, это звучит очень заманчиво! Но я не знаю, какие у Мастинов будут на завтра планы и насколько я буду в них вовлечена.
– Не беспокойтесь. Меня не волнует, что они запланировали, пока я тоже в этом участвую.
Перед Уоллис впервые в жизни предстал сильный, волевой и даже несколько тираничный мужчина. Он не только точно знал, чего хочет, но и был абсолютно уверен в том, что он это обязательно получит. Очарованной Уоллис ужасно хотелось поскорей расспросить Корин о нем, узнать все до малейших подробностей. Но страх быть высмеянной пересилил, и она предпочла оставаться пока в неведении, хотя и умирала от любопытства.
На следующий день, как и обещал, в пять часов вечера Уинфильд почтил своим присутствием дом Мастинов. На нем была новая “хрустящая” военная форма, придававшая ему поразительно смелый и чарующий вид. Как вспоминает Уоллис, в тот день Уинфильд был чрезвычайно обходителен, обаятелен и внимателен, примечал малейшую деталь и предупреждал все желания Уоллис. Шесть лет службы в военно-морских силах оставили ощутимый след на его поведении, которое ни на секунду не позволяло усомниться в истинности его слов и опытности, чего нельзя было сказать о его сверстниках, не имевших отношения к военному делу, с которыми Уоллис привыкла общаться дома.
Когда ужин подошел к концу, Уинфильд даже не собирался уходить, и уловившая его намерения Корин учтиво предложила гостю переночевать у них, если ему это удобно.
Ему хотелось побольше узнать об Уоллис. Молодые потеряли счет времени за разговорами, но тем не менее соблюдали дистанцию и тон, соответствующий правилам приличия. Ближе к ночи Уоллис окончательно поняла, что впервые влюбилась – с первого взгляда, страстно и на всю жизнь. Сильный, смелый, опытный, взрослый, привлекательный, образованный мужчина, управляющий какой-то неведомой техникой. Что еще нужно юной девушке, чтобы влюбиться? Уоллис казалось, что летчики принадлежат к совершенно иной касте, тому типу людей, которые не боятся смотреть опасности в лицо и играть со смертью, несясь навстречу приключениям. У каждого поколения есть свои герои, свои интересы и свои пристрастия; для Уоллис такими героями стали как раз пилоты морской авиации.
