Еще одной женщиной, которая оказала поистине сильнейшее влияние на культурное развитие Уоллис в Англии, была Эльза Мендель (1859–1950)
[33]. Она объяснила американке, что следует усмирять свой горячий нрав, научила ее говорить с британским акцентом, слушать собеседника и делать остроумные реплики; научила правилам сервировки стола и гастрономическому этикету
[34]; научила ее одеваться по-английски и скрывать недостатки фигуры, что окажется в дальнейшем очень важным знанием, ведь именно Уоллис будет признана новой иконой стиля. Одним словом, Эльза Мендель учила Уоллис быть леди. Возможно, с формальной точки зрения, ей это и удалось, но внутри Уоллис навсегда так и останется алчной американкой.
Уоллис расширяла круг знакомств в Британии, неожиданно находя и своих старых американских друзей. Так, например, она вновь встретила Бенджамина Зау. В то время он был назначен первым секретарем американского посольства в Лондоне. Следует напомнить, что его супругой была Консуэлла (Конни) Морган – старшая сестра Тельмы Фернесс. Судьба как будто специально подготавливала грядущую встречу Уоллис и принца Уэльского, неуклонно увеличивая количество их общих знакомых.
Спустя несколько месяцев Уоллис настолько понравилось жить в Великобритании, что в США она возвращаться не собиралась. Ей начали нравиться высокие стандарты англичан, новая мода, стиль, в том числе наличие у нее дома трех служанок, шофера и повара. Могло ли быть лучше? Но в то же время с повышением ее социального статуса начали расти и запросы самой Уоллис. Ей никогда не было достаточно того, что она имела, – всегда хотелось большего. С этого времени она желала проводить время в обществе особ королевских кровей. Уоллис, как паук, плела свою паутину знакомств, постепенно приближаясь к заветной цели.
11. Смерть Элис Монтекки
Как и в прежние времена, Уоллис начала изучение новой культуры с чтения газет “от корки до корки”. Что еще, как не пресса, полагала она, может показать современные интересы британцев: места, куда стоит сходить, на что обратить внимание, в каком случае и к кому обращаться. Но самым интересным разделом в газетах были для нее финансовые и светские новости королевского дома, более известные как “Придворный циркуляр”
[35]. Ей, как человеку, родившемуся и выросшему в государстве с республиканской формой правления, было в диковинку жить в стране, во главе которой стоит монарх. Уоллис недоумевала, почему все англичане, как завороженные, следят за жизнью одной конкретной семьи, пусть даже в жилах которой течет старинная королевская кровь. Причем британцы наблюдали не только, собственно, за королем и королевой, а за всеми представителями венценосной семьи, включая их дальних родственников. Уоллис удивлялась тому, с каким трепетом и часто гордостью британцы произносили “его (ее) королевское величество (высочество)”. Может, в этом и правда было что-то магическое? Уоллис много чего в Британии не понимала, но эта тайна манила ее к себе больше других – ей хотелось коснуться недосягаемого и узнать о Виндзорах все.
Увы, Эрнеста Уоллис не любила, как не любила и всех остальных своих мужчин, – он был ей удобен. Он отличался спокойным нравом, щедростью, уравновешенностью и обширными знаниями в истории, литературе, искусстве, бизнесе и экономике. Покидая дом каждый будний день около девяти часов утра, он возвращался только под вечер: он старался создать собственную финансовую империю, которая бы не уступала достижениям и успехам его отца. После долгих и изнурительных рабочих часов, наполненных бесконечными переговорами, встречами и сделками, Эрнест предпочитал проводить вечера за чтением любимых книг на языке оригинала, причем обязательно первого издания, которые являлись главной гордостью его домашней коллекции. Выходные были отведены для посещения старинных английских замков, коих в Великобритании несметное множество, церквей, музеев и театров. Вечеринок, которые Уоллис так любила, Эрнест избегал, отдавая предпочтение более осмысленному и спокойному времяпрепровождению.
Поначалу это казалось Уоллис очень интригующим и загадочным, но спустя несколько месяцев такая уравновешенность ей приелась. Столько лет проведя в череде праздников и вечеринок, американка уже не могла представить свою жизнь без этого – ей стало скучно.
Однако на фоне заурядной и налаженной жизни происходили и такие события, которые потрясли Уоллис и отпечатались в памяти до конца ее дней. В начале весны 1929 года она получила письмо от тети со страшным известием о тяжелой болезни ее матери, Элис, у которой врачи обнаружили обширную раковую опухоль мозга, практически полностью отнявшую зрение. Так как женщина не имела привычки жаловаться, стоически перенося все невзгоды и физические недуги, болезнь была выявлена на слишком поздней стадии, когда что-либо сделать уже не представлялось возможным.
В мае на борту самого быстрого в то время пассажирского лайнера “Мавритания”
[36] Уоллис отправилась в США в сопровождении мужа, который не мог оставить любимую одну в трудный час и счел своим первостепенным долгом быть с ней рядом, оказывая всяческую поддержку. Однако, к его глубокому сожалению, в Вашингтоне ему не удалось задержаться дольше, чем на неделю, ввиду неотложных дел, связанных с его бизнесом в Лондоне.
Это был первый и единственный раз, когда Эрнест видел мать Уоллис. Элис с первой же секунды одобрила выбор дочери – Уоллис поняла это по ее интонации и приветливости. Отныне материнское сердце было спокойно – чадо находилось в любящих нежных руках достойного и заботливого мужчины.
В своих мемуарах Уоллис вспоминает, что Элис выглядела ужасно, она не помнила ее такой – кожа потеряла эластичность, стала сухой, как пергамент, приобрела болезненный серый оттенок, она утратила некогда пышные и аппетитные формы, теперь из-под одежды были видны только остро торчавшие кости. Но, несмотря на свое состояние и строгий запрет врачей вставать с постели, Элис не теряла бодрости духа, стараясь держаться храбро и оптимистично.
