С Герингом американке удалось обменяться лишь несколькими фразами на французском языке.
Таким образом, мужской и женский разговоры разделились. Дамы обсуждали общество, впечатления Уоллис от первых дней в Берлине и беременность фрау Геринг ее первенцем
[127]. Что обсуждали мужчины, осталось загадкой… Однако доподлинно известно, что после чаепития Геринг устроил Уоллис и Эдуарду экскурсию по дому, пригласив заглянуть и в кабинет-библиотеку, где на стене висела огромная карта нового нацистского мироустройства и будущего перераспределения европейских территорий, в котором Австрия уже была частью Германии. Герцог должен был бы сразу уведомить об увиденном британское правительство, но он не обратил на это внимания. Геринг лишь пошутил, что нет смысла тратиться на многочисленные географические карты, когда можно сэкономить и сделать ее сразу такой, какой она будет спустя несколько месяцев. Геринг заверил Эдуарда, что “Австрия и сама уже давно проявляет желание слиться воедино с тысячелетним рейхом. Это лишь вопрос времени”.
Уоллис, описывая свои впечатления от имения Герингов, уделяет этому почти две страницы своих мемуаров, что как минимум в десять раз больше описания свадьбы с Эдуардом. Там ее потрясло почти все: подвал, в котором размещался большой тренажерный зал, огромное количество комнат для прислуги, обставленных добротной мебелью, на основном этаже и уютный чердак, переделанный в детскую комнату для игр, которая была буквально завалена новыми игрушками для их будущего ребенка и детей друзей и соседей.
Потом поездка Виндзоров по Германии продолжилась. Они посетили Дрезден, Нюрнберг, Штутгарт и Мюнхен, где Уоллис и Эдуард познакомились почти со всей нацистской верхушкой. Особое впечатление на американку произвел Йозеф Геббельс, о котором несколько лет спустя она написала: “Косолапый вдохновитель нацистской пропагандистской мельницы поразил меня блистательным умом – этот маленький, худенький гном с огромным черепом… Его супруга оказалась одной из самых красивых женщин, которую я видела в Германии, блондинка с большими голубыми глазами и хорошим чувством стиля. Вместе они напомнили мне Красавицу и Чудовище”.
В целом у Уоллис сложилось двоякое впечатление о нацистах – они казались ей одновременно одержимыми и пленительными, в самом страстном смысле этого слова.
Историк Чарльз Хайем отмечает также несколько скандальных деталей визита Виндзоров в Третий рейх, которые, однако, не подтверждает дополнительными фактами и ссылками на источники
[128], из-за чего они выглядят сомнительными. Например, визит Эдуарда 16 октября в концентрационный лагерь, название которого исследователь не упоминает, вряд ли мог состояться на самом деле, ведь нацисты скрывали существование трудовых лагерей и уж тем более не афишировали наличие лагерей смерти. Или другой пример: якобы состоявшаяся экскурсия бывшего монарха в королевский дворец Вюртемберга, где на одной из стен также висела карта нового мироустройства, на которой были изображены марширующие по территории США и даже Австралии штурмовики, а различными цветами были отмечены новые германские колонии, многие из них на тот момент еще принадлежали Великобритании, входя в состав Содружества. Хайем отмечает факт отказа Эдуарда от встречи с Юлиусом Штрейхером, нацистским идеологом и главным редактором газеты “Штурмовик”, потому, что Штрейхер на страницах своей газеты обвинил Уоллис в еврейском происхождении.
За день до отъезда из Германии Виндзорам передали, что с ними желает встретиться фюрер и приглашает их в свою резиденцию Бергхоф (Оберзальцберг), недалеко от Мюнхена, предоставляя им для удобства свой личный поезд.
22 октября 1937 года Уоллис и Эдуард отправились к фюреру. Компанию им составили Рудольф Гесс, у которого они должны были поужинать вечером того же дня, и переводчик Пауль Шмидт. Грег Кинг отмечает, что с Виндзорами был сэр Дадли Форвуд
[129], который много лет спустя поделился с миром подробностями встречи Эдуарда с Гитлером.
В Бергхофе Виндзоров пригласили войти в просторную гостиную с огромным панорамным окном на дальней стене, из которого открывался захватывающий вид на долину и горы. Подойдя ближе к нему, Гесс указывал супругам на баварские достопримечательности, на которые у них уже не оставалось времени.
Через некоторое время в помещение вошел секретарь фюрера, объявивший, что Адольф Гитлер готов принять герцога Виндзорского у себя. Эдуард направился к нему в компании Пауля Шмидта.
Вся последующая беседа проходила за закрытыми дверями и по сей день является предметом самых жарких споров и неоднозначных предположений историков. Считается, что тогда Гитлер и Эдуард обсуждали возможность сотрудничества в грядущем миропорядке. Допускается, что нацистский лидер сделал бывшему королю соблазнительное предложение, от которого тот не смог отказаться: встать во главе всех европейских монархий, в том числе свергнутых, которые нацисты собирались восстановить, создав своего рода “европейскую монархическую конфедерацию”.
В таком случае Эдуард, как и прежде, выполнял бы представительские функции, а Гитлер взял бы на себя всю исполнительную власть в новой Европе. Но данная версия фактически ничем не подкреплена, так как записей об их встрече сделано не было (даже в подробном дневнике Пауля Шмидта нет ни слова о говорившемся там). Закрытые двери остались закрытыми даже для самых пронырливых исследователей.
На встречу с Адольфом Гитлером, как указывает Уоллис, было выделено не более получаса – ровно столько глава германского государства был готов уделить бывшему королю Великобритании. Американку в это время занимал Рудольф Гесс разговорами о музыке, которую он страстно любил. Но прошло тридцать минут, затем час, а герцог Виндзорский не возвращался. Гесс начал заметно нервничать из-за того, что к тому времени, когда они приедут к нему домой, все уже остынет. Однако перечить фюреру было равносильно самоубийству, поэтому все смиренно ждали, когда Гитлер и Эдуард закончат.
Любопытно, что любовница Гитлера Ева Браун также хотела познакомиться с Уоллис, видя в ней родственную душу. Ева была потрясена историей любви американки и британского короля и страстно просила фюрера позволить ей присутствовать на встрече. Но тот не внял мольбам своей женщины, опасаясь, что она впоследствии может использовать это против него самого, – Уоллис уже удалось женить Эдуарда на себе, пускай даже ценой его короны, а Еве Браун – тогда еще нет
[130]. Просьба была отклонена из-за несоответствия протоколу мероприятия.
