В 1950-х годах поиски лучшего съемного жилья привели Уоллис к очаровательной мельнице Мулян де ля Туиляри
[149], находившейся в сорока пяти минутах езды от Парижа, в ансамбль которой входило еще несколько жилых построек xvii века. Мельница принадлежала французскому художнику моды Этьену Дриану (1885–1961). Он приспособил ее для проживания, сохранив старинный колорит. Когда Уоллис показала Мулян де ля Туиляри Эдуарду, он влюбился в нее. Виндзоры наконец-то нашли место, где хотели бы остаться навсегда.
Герцогиня сразу занялась ремонтом и перепланировкой зданий, а Эдуард прикидывал будущий план своего нового сада – по образу и подобию сада Форта Бельведер, которого ему так не хватало
[150].
Сначала Виндзоры арендовали эту мельницу у художника, но спустя годы, когда они уже не представляли свою жизнь без нее, они решили выкупить Мулян де ля Туиляри у Дриана
[151]. Именно тогда Эдуард полностью раскрыл в себе талант садовника и ландшафтного дизайнера, собственноручно создав фонтаны из камней и разбив роскошные клумбы. Он до конца своих дней был увлечен цветами, особенно любил живокость, хризантемы, флоксы и астры.
В целом ремонт мельницы занял у Уоллис около четырех лет, и ей было жаль, что он кончился. Дело в том, что, как и общение с людьми, ремонт и дизайн были одними из ее самых любимых занятий, занимавшими большую часть свободного времени наряду с походами по магазинам, посещением картинных галерей, дизайнерских ателье и антикварных лавочек.
С переездом в пригород Виндзоры переместили туда и свои роскошные вечеринки, о которых тогда с восторгом заговорил весь Париж. Среди именитых гостей в разное время можно было встретить Марлен Дитрих, греческого судовладельца и миллиардера Аристотеля Онасиса, американского актера Генри Фонду, супругу американского президента Пэт Никсон, иранского принца Карим-шаха, американскую актрису Элизабет Тейлор и многих других.
В 1952 году в Великобритании произошла смена правящего монарха. Здоровье короля Георга VI было сильно подорвано войной – он тяжело переживал стресс и очень много курил. Вскоре ему был поставлен диагноз: рак. В сентябре 1951 года ему удалили одно легкое, но это не улучшило его самочувствие – король начал угасать. Проводив свою старшую дочь Елизавету вместе с ее супругом Филиппом на самолет, летевший в Кению, умирающий Георг попросил своих советников присмотреть за ней. Через несколько дней, 6 февраля 1952 года, он тихо умер во сне, а его дочь стала новой королевой – Елизаветой II. Эдуард, со скорбью в душе и тяжестью в сердце, отправился в Англию на похороны брата, взявшего на себя ношу, которую по рождению должен был нести Эдуард.
А буквально через год, следом за братом, Эдуард потерял и мать – 24 мая 1953 года – так же, от рака легких, скончалась и королева Мария Текская. Чувствуя скорую смерть, Мария просила не переносить коронацию Елизаветы II, которая прошла спустя полтора месяца после ее кончины.
Когда Елизавета взошла на престол, герцог надеялся на послабления в отношении него с Уоллис. Но надежды не осуществились. Новая королева оказалась более твердой и непоколебимой в своих решениях, чем ее отец, так как, в отличие от Георга, ее уже с детства готовили к тому, что она будет королевой. Важно и то, что на Елизавету сильно повлияло отношение ее матери к Уоллис, которую та терпеть не могла. Поэтому видеть герцога и герцогиню Виндзорских у себя при дворе племянница не желала. Кроме того, было принято решение о сокращении финансирования Виндзоров из королевской казны и о полном прекращении выделения дополнительных средств для них из кармана монарха.
Их отношения накалились еще больше после того, как Уоллис издала свои мемуары под названием “Сердцу не прикажешь”, или дословно “У сердца свои причины”
[152], в которых она преподнесла все события так, как ей было удобно, зачастую позиционируя себя и Эдуарда в роли жертв.
1960-е годы были последним ярким десятилетием для Виндзоров. Молодость и активность уходила в прошлое, оставляя им лишь старость и воспоминания. Они все еще были желанными гостями на официальных светских приемах, но молодое поколение уже пришло им на смену, и их постепенно забывали. Многие сверстники Уоллис и Эдуарда уходили из жизни, а прочие предпочитали тишину и покой. Королевская семья приглашала герцога Виндзорского на похороны и мемориальные даты – но о его присутствии на жизнеутверждающих событиях, таких как свадьбы и дни рождения, не могло быть и речи. Более того, Британия навсегда вычеркнула Уоллис из королевского генеалогического древа, где бы оно ни публиковалось – о ней не упоминалось, Эдуард был там указан один, и с этим им тоже пришлось смириться.
В середине 1960-х годов здоровье герцога резко ухудшилось – семейная наследственность начинала брать свое. В 1964 году ему сделали операцию на желудке в госпитале Техаса, и каково было его удивление, когда он обнаружил в своей палате цветы от вдовы его брата, королевы-матери Елизаветы Боуз-Лайон. В следующем году в Лондоне Эдуарду сделали операцию на глазах, но и тогда королевская семья не нашла времени посетить его в больнице, опять ограничившись цветами.
И только в 1967 году Уоллис и Эдуард впервые за все это время получили официальное приглашение из Букингемского дворца принять участие в праздновании столетия со дня рождения королевы Марии Текской.
Встретившись лицом к лицу с королевой Елизаветой II, Уоллис буквально потеряла себя, заискивая перед ней и заглядывая в глаза.
В 1970 году врачи выявили первые признаки болезни, которую Эдуард преодолеть уже не смог. Диагноз – рак – не подвергался сомнению. Уоллис была безутешна. Ей было страшно: что дальше станет с ней и ее жизнью после того, как она потеряет его?
Вскоре Виндзоры поняли, что придется продать любимую мельницу, оставив только одно жилье – в Париже. Жить на два дома стало для них слишком сложно. Уоллис была больна артериосклерозом, который с годами разрушал ее память. Она по-прежнему старалась хорошо выглядеть, даже сделала несколько пластических операций. Но годы все равно брали свое.
В 1972 году леди Монктон, приехавшая во Францию навестить Виндзоров, отправила телеграмму в Букингемский дворец о том, что Эдуард умирает. Королева Елизавета II и принц Филипп сразу же прибыли в Париж.
В те дни состояние здоровья Эдуарда было критическим, обессиленный, он оказался фактически прикованным к постели. Все это время Эдуард находился под капельницей. Однако в ответ на оказанную ему честь герцог собрался с духом и попросил слуг помочь ему одеться и посадить себя в кресло-каталку.
