Это было удивительно – работать в Microsoft. Вскоре после начала работы в компании я в первый раз увидел Стива Балмера – он остановился у моего кабинета, чтобы при помощи своего выразительного «дай пять» поздравить меня с уходом из Sun и вступлением в команду Microsoft. Это была лишь первая из множества интересных и радостных встреч со Стивом за долгие годы. Но тогда я по-настоящему проникся ощущением корпоративной миссии и энергии, пронизывающей тамошнюю атмосферу. Пределом были только небеса.
Через несколько лет работа на Windows NT привела меня в новую группу продвинутых технологий, основанную «человеком эпохи Возрождения» Натаном Мирвольдом
[21]. Вместе с Риком Рашидом, Крейгом Манди и другими Microsoft собирал величайшие технические умы со времен Xerox PARC – прославленного инновационного центра Кремниевой долины. Я был потрясен, когда мне предложили примкнуть к этой группе в качестве менеджера по продукции на проект с кодовым названием Tiger Server. Это был огромный вклад в разработку сервиса «видео по запросу (VOD)». Пройдут годы, прежде чем кабельные компании представят технологию и бизнес-модель для поддержки VOD, а Netflix станет мейнстримом потокового видео. К счастью, я жил совсем рядом с кампусом Microsoft, который был конечным пунктом удивительной инфраструктуры широкополосной передачи данных, сделавшей возможным наш пилотный проект VOD. Вот так в 1994 году, задолго до коммерческого запуска, я пользовался видео по запросу прямо у себя дома. Тогда у нас было всего около пятнадцати кинофильмов, но помню, что пересмотрел их по многу раз. Когда мы только планировали запустить наш сервер в полностью коммутируемом режиме асинхронной передачи (ATM) в домашней сети, мы уже видели, как наша идея устаревает прямо на глазах по мере зарождения интернета.
Ум мой был полностью поглощен новой задачей, а сердце – нет. Мы с Ану решили пожениться, когда я приезжал в Индию перед поступлением на работу в Microsoft. Я знал ее всю жизнь. Наши отцы вместе работали в ИАС, мы дружили семьями. Мы с отцом Ану разделяли страсть к крикету, вели об этом бесконечные разговоры – и занимаемся этим по сей день. Он играл в крикет в школе и колледже, был капитаном обеих команд.
Почему я влюбился в Ану? Знаете, именно это компьютерщики называют NP-полной задачей. Я перебираю в уме разные времена и разные места, но единого ответа не нахожу. В общем, это сложный вопрос. Наши семьи дружили. Мы были из одного социального окружения. В детстве играли вместе. Пересекались в школе и колледже. Наш пес, любимец семьи, был отпрыском собаки, которая жила в семье Ану. Но когда я переехал в США, то потерял с ней связь. А когда приехал в Индию погостить, мы увиделись снова.
В то время она оканчивала факультет архитектуры в Манипале и проходила дипломную практику в Нью-Дели. Однажды вечером наши семьи собрались на совместный ужин, и именно тогда, в тот вечер, я убедился, что Ану создана для меня. У нас были общие ценности, общий взгляд на мир, одинаковые мечты о будущем. Во многих отношениях я был членом ее семьи, а она – моей. На следующий день я убедил ее составить мне компанию – я шел в салон оптики, чтобы отремонтировать очки. После этого мы долго гуляли, разговаривая обо всем на свете. Это происходило неподалеку от Садов Лоди – старинной архитектурной достопримечательности, которая сегодня очень популярна у туристов. Ану изучала архитектуру и обожала исторические памятники Дели. Впоследствии мы целыми днями исследовали их вместе. Я видел их, когда был ребенком, но это было совершенно другое. Мы заходили перекусить на Пандара-роуд, смотрели спектакли в Национальной школе драмы, заглядывали в книжные магазинчики Кхан-Маркета. Мы были влюблены! В роскошных Садах Лоди в октябре 1992 года я сделал предложение, и – о счастье! – Ану ответила «да». Мы вернулись к ней домой на Хумаюн-роуд, чтобы сообщить новости ее матери, а два месяца спустя, в декабре, поженились. Это были счастливые времена.
Но вскоре дали о себе знать иммиграционные проблемы. Ану училась на последнем курсе, и мы планировали, что она завершит обучение и присоединится ко мне в Редмонде. Летом 1993 года Ану подала заявление на визу, чтобы приехать ко мне во время последних каникул перед окончанием института, но ей отказали, потому что она вышла замуж за человека, имеющего постоянный вид на жительство. Отец Ану обратился к генеральному консулу США в Нью-Дели, убеждая его, что визовые правила США несовместимы с семейными ценностями, провозглашаемыми этой страной. Благодаря искусству убеждения моего тестя и доброте генерального консула Ану получила краткосрочную туристическую визу – редкое исключение, – а после каникул вернулась в Индию, чтобы окончить колледж.
Зная, что супруги лиц с постоянным видом на жительство попадают в долгий лист ожидания, мы понимали, что Ану будет очень трудно вернуться в США. Юрист по миграционным вопросам Microsoft сказал, что при существующих правилах Ану сможет въехать в страну только лет через пять или шесть. Я пригрозил, что уйду из компании и вернусь в Индию. Но другой юрист, Айра Рубинштейн, предложил интересный ход: «А может, тебе стоит отказаться от грин-карты и вернуться к H1B?» Смысл был в том, что я отказываюсь от постоянного вида на жительство, а вместо этого заново подаю заявление на получение временной рабочей визы неиммиграционного типа. Если вы видели фильм с Жераром Депардье «Вид на жительство»
[22], то вам известно, сколь абсурдно долго приходится ожидать желающим получить постоянный вид на жительство в США. Так зачем же мне было отказываться от вожделенной грин-карты ради временного статуса? Дело в том, что H1B позволяет супругам приезжать в США к работающим там мужьям или женам – такова уж порочная логика миграционного законодательства. Я ничего не мог тут поделать. Ану была главным человеком в моей жизни, поэтому решение я принял легко.
В июне 1994 года я пришел в американское посольство в Нью-Дели, отстоял огромную очередь желающих получить визу и сказал служащему, что хочу вернуть грин-карту и подать заявление на H1B. Тот аж опешил: «Зачем?»
Я рассказал ему о безумной миграционной политике. Клерк покачал головой и выдал мне новый бланк: «Заполняйте».
На следующее утро я вернулся в посольство, чтобы подать заявку на H1B, и все чудесным образом сработало: Ану присоединилась ко мне в Сиэтле, где мы начали выстраивать нашу семейную жизнь. Чего я не ожидал, так это дурной славы, которая немедленно начала сопутствовать мне в кампусе: «Эй, глядите, вон тот парень, который отказался от грин-карты!» Каждый божий день кто-нибудь подходил ко мне и просил совета. Много времени спустя моему коллеге Кунаю Балу пришлось уйти из Microsoft, потому что виза H1B закончилась, а грин-карта еще не пришла. Он вернулся в Индию и основал Snapdeal – компанию, которая на сегодняшний день оценивается более чем в миллиард долларов и в которой работают пять тысяч человек. По иронии судьбы, онлайновые облачные компании вроде Snapdeal в будущем сыграют важную роль и в моей жизни, и в жизни Microsoft, а уроки, полученные на моей бывшей родине, продолжают определять мою жизнь по сей день.
