— Андре? Мы вас ищем?
— Меня, — кивнул я, пожимая руку. — Кофе хотите?
Старший сказал:
— Да, спасибо.
Они синхронно отодвинули стулья, уселись. Я попросил еще два кофе для них у заулыбавшейся хозяйки.
— Я ритмеестер Де Гроот, из гусарского полка Ван Бореель, — представился командир. — Можно просто Вим. — Он указал на своего спутника: — Это оппервахтмеестер Нидермейер, опять же можно проще — Бастиан, можно еще проще — Баст. За рулем — Йос, он же вахтмеестер Коот.
— Как меня зовут — уже знаете, — ответил я на вступительную речь ритмеестера, а если проще, то ротмистра или капитана, кабы не был он кавалеристом хотя бы по названию.
Я обратил внимание на оружие пришедших. Сначала показалось, что у них такие же М4, как и у меня, но ошибся — на груди у каждого висел новенький автомат «Хеклер-Кох НК416» с прицелом «Elcan» — таким же, как на трофейном пулемете. Серьезно вооружились, можно завидовать очень запросто. Я бы на такой автомат своих «американцев» два к одному менял с радостью.
— Мы должны провести разведку и подготовить операцию по освобождению гражданских лиц, — пояснил Вим. — Вы нам поможете?
— Помогу, — кивнул я, придвинув к себе чашку и смешивая корицу с пеной. — Чем смогу. Только вы мне вот что поясните: какие у вас планы по тем, кто удерживает гражданских?
— Вам это зачем? — спросил тот.
— Чтобы знать, насколько сильно я буду помогать, — ответил я абсолютно честно. — Если вы хотите освободить гражданских, а бандитам погрозить пальцем и сказать: «Так больше не делайте!» — помогать буду очень умеренно.
— А с чего вы это взяли? — удивился Де Гроот.
Я отвечать на вопрос не стал, смотрел на него, выжидая. Вздохнув, ротмистр ответил:
— Полагаю, что противник попытается оказать вооруженное сопротивление. Мы будем вынуждены вести огонь на поражение.
— А если они сдадутся?
— Их перевезут в Мюйден, предадут суду, а тот, скорее всего, направит их на рытье каналов. Нам нужно очень много каналов, многие километры, им хватит до конца жизни. Я ответил на вопрос?
Я кивнул:
— Пожалуй, что да, ответили. Такой исход меня удовлетворяет.
— У вас личное? — уточнил он.
— Более чем личное. Должен предупредить, правда: я не поступаю под ваше командование. Я помогаю, но я сам по себе. С этим разобрались?
— Хорошо, — невозмутимо ответил Вим, отпив кофе.
Их машина, как выяснилось, называлась «феннек», так зовут пустынную пронырливую лису. Машина была немецко-голландской, во что верилось легко, стоило заглянуть внутрь: все выглядело чрезвычайно добротно и продуманно. Места внутри, правда, мне не хватило, она была всего лишь трехместной, несмотря на солидные габариты, и до стоянки меня подвезли верхом на броне, причем Вим составил мне компанию исключительно из вежливости.
У чекпойнта нас ждал, как оказалось, еще один «феннек», вооруженный на этот раз автоматическим гранатометом. Он пристроился в хвост колонне, а меня совершенно неожиданно воткнули в ее середину, сообщив, что описанную мной дорогу смогут найти и без моей помощи, поэтому незачем светиться на небронированном «дейли» впереди бронемашин. Ну и правильно, наверное. И места для них все же должны быть знакомыми — они здесь местные, не я.
10 июня, воскресенье, день. Окрестности деревни Кааг
Людей из второго «феннека» я даже толком не разглядел. Они выделялись в прикрытие и разместились на другой ферме, метрах в пятистах от той, на которой укрылся я. Сам же я блеснул гостеприимством насколько возможно, то есть разместил троих и укрыл их машину. Впрочем, они совсем не дармоедствовали, а выставили в окне мансардного этажа странный агрегат, напоминающий встроенный в ящик прожектор и установленный на треногу, который должен был обнаружить любого врага за несколько километров, вывести его изображение на экран, заботливо окружив рамочкой. Бастиан, разложив на столике очень военного вида лэптоп в зеленом защитном корпусе, почти не отрывался от монитора, попивая чай из кружки с мельницами.
Вим припахал меня разбираться с картой. Я отметил дома вокруг деревни, в которых обычно размещались сторожевые посты, отметил маршруты движения патрулей, обозначил все точки, в которых происходили боестолкновения с албанцами. В довершение сказал:
— Больше ничего о них не знаю. У меня другие задачи, я не разведкой — я их отстрелом занимался.
Вим хмыкнул, явно не слишком ободренный таким заявлением. После чего меня просто попросили как можно меньше участвовать в работе — мол, так лучше всего будет. А я был вынужден с этим согласиться. Будь я на их месте — просил бы о том же самом.
12 июня, вторник, утро. Окрестности деревни Кааг
Два дня прошло в скуке и лени. Старался просто не мельтешить и не обнаружить базу случайным образом. «Гости» мои все больше отсутствовали, так что делать совсем нечего было.
Ван Гроот со своими вахмистрами появился ранним утром, после того как их сменил экипаж второй бронемашины. Были они мокрыми, пахло от них тиной, но, в общем, выглядели довольными. Бастиан разложил на столе свое электронное хозяйство, и ротмистр пригласил меня посмотреть.
Первая мысль, которая пришла мне в голову: «Хорошая у них электроника». Подъехали в темноте, схоронились за каким-то сараем и подняли над ним на выдвижной штанге тот самый наблюдательный комплекс. А уж он видел и в обычном спектре, и в инфракрасном, и как тепловизор работал, плюс к этому выделял любое движение, а прилагающаяся электроника умела исправлять ошибки оптики.
За двое суток наблюдения группа ротмистра выявила всю систему обороны противника с двух сторон «треугольника», которым был остров. Другую сторону сейчас наблюдал второй экипаж. Секреты, посты, наблюдатели, смена караула, даже вывод рабов из здания верфи — все было сохранено. Я бы год мог пролежать в кустах на другом берегу и половины этого не обнаружить.
Камера приближала, брала панорамы, подсвечивала, очерчивала рамочками, днем даже делались портретные снимки. Эх, обзавидуешься.
Кроме того, у них в запасе было два «аладина» — небольших беспилотника, и пока одна группа наблюдала из засады, вторая целую ночь напролет гоняла маленькие незаметные самолетики с инфракрасными камерами над головами албанцев.
— Их там до шестидесяти комбатантов, — равнодушным голосом бубнил ротмистр. — И еще члены их семей, даже мальчишки бегают с оружием. Количества рабов установить не удалось, но по прикидкам их не меньше сотни. Работают в разных местах острова. Уборка, кухня, прачечная, насколько мы заметили. Наблюдают за ними не всегда, но никто не пытается сбежать. Почему?
— Если это местные, то их забирали с семьями наверняка, — предположил я. — Поэтому всегда есть заложники из числа членов семей.
