– Я ждала, когда ты придешь за мной, – дыхание Натальи становилось прерывистым, – и возьмешь контроль на себя. Ты теперь мужчина. Я готова на все, что нужно моему сыну.
Я закрыла глаза, не в силах на это смотреть.
– Она сумасшедшая, – едва слышно пробормотал Кай.
– Дэймон! – крикнула я. – Черт, да взгляни же на меня!
Он все еще удерживал ее, но эта женщина, казалось, полностью завладела его вниманием.
– Возьми ее и вымой дочиста. Как мама раньше мыла тебя.
Сквозь слезы я посмотрела на брата: страдания прошлых лет нахлынули волной, лишив меня самообладания.
– Ты мужчина, – повторила она. – Все принадлежит тебе. Все.
Я покачала головой. Не слушай, Дэймон.
– Если любишь ее, то должен знать: она может уничтожить тебя, – прошипела Наталья. – Но, если причинишь ей боль, она никогда не скроется от тебя. Ты всегда будешь обладать ею. Тебе не нужно спрашивать, не нужно проявлять заботу. Бери то, что принадлежит тебе. Возьми ее. – Ее голос настолько затих, что я с трудом могла расслышать. – Слышишь?
Неожиданно Дэймон развернулся и наконец встретился со мной взглядом.
Нет. Слезы катились по моим щекам, и я безмолвно молила его. Мы были совсем одни в этом мире. Только вместе мы были в безопасности. Я никогда его не обижу. Он должен это знать!
Она хотела, чтобы Дэймон уничтожил нас и все хорошее, что в нем осталось, потому что он – будущее семьи. А монстры должны быть сильными. Но ведь Дэймон может стать гораздо хуже отца!
– Возьми ее, – подначивала Наталья, проведя рукой по его груди. – Она утолит твой голод. Покажи ей, что ты из себя представляешь.
Я смотрела на него, надеясь, что он прочитает все в моем взгляде.
Останься со мной. Я знаю, какой ты. Ты меня защищаешь. В день рождения водишь меня по магазинам и позволяешь выбрать все, что я захочу. Приносишь мои любимые молочные коктейли, когда возвращаешься домой посреди ночи. Я знаю тебя настоящего.
– Оближи ее с ног до головы, – выдохнула она. – Забери домой и заяви свои права на нее.
Намек на страх в его глазах исчез, и внезапно Дэймон уставился на меня отсутствующим взглядом, словно бездушный робот. Будто на самом деле был не здесь.
Будто он больше не был Дэймоном.
Тихо всхлипнув, я оцепенела.
И тут вперед вышел Кай. Он оттолкнул меня, сжал запястье моего брата и потребовал:
– Отпусти ее. Твою мать, отпусти ее, Дэймон.
– Мы все твои, – прошептала Наталья своему сыну, словно Кая здесь вообще не было. – Я позабочусь о тебе, малыш. Обязательно сделаю все, чтобы ее сладкая киска принадлежала тебе.
– Заткнись! – заорал Кай. – Больная стерва! – Затем повернулся к Дэймону, который до сих пор удерживал мой взгляд: – Взгляни на меня, приятель. Не смотри на нее.
Он этого не сделает. Брат никогда так со мной не поступит. Никогда.
– Возьми ее, – продолжала твердить Наталья.
Я заплакала.
– Дэймон!
Очнись.
– Не смотри на нее! – взревел Кай, толкая его.
– Она – часть тебя, – улыбнувшись, прошептала мать Дэймона. – Она сделает тебя сильным. Возьми ее.
– Заткнись! – Потеряв терпение, Кай развернулся и хлестнул ее по лицу.
У меня перехватило дыхание, когда я увидела, как тело Натальи дернулось, и она упала грудью на круглый обеденный стол. От столкновения бокалы, тарелки и столовые приборы полетели на пол, ваза опрокинулась на стол.
Женщина издала судорожный вздох, затем захрипела и зашлась в кашле. Я отвернулась и посмотрела на брата. Он оперся на спинку стула и, согнувшись пополам, боролся с рвотными позывами.
Я подбежала к Дэймону, все еще рыдая, и обняла его.
– Все хорошо. Все в порядке. Я здесь. Слушай мой голос.
Он содрогнулся и сплюнул, с трудом стараясь втянуть воздух. Я сжала его еще крепче.
Многие дети, подвергавшиеся насилию, боялись любых прикосновений, но у Дэймона все было иначе: когда его одолевали демоны, он хотел быть как можно ближе ко мне. Как будто хотел оказаться в моей голове, где ему ничего не угрожало.
– Она не управляет тобой, – прошептала я, прижав брата к себе и уткнувшись лицом в его влажную от пота шею. – Мы свободны. Кроме нас, в этом мире никого нет.
– Оно все еще внутри меня, – сдавленно прохрипел Дэймон. – Мне так больно.
Рыдая, я зажмурилась.
– Держись за меня. Просто держись за меня.
Я знала, чего он хотел, в чем нуждался, и не могла ему отказать. Не сегодня.
Обхватив брата руками, я укусила его за плечо, с силой впиваясь зубами в кожу, и почувствовала, как он застонал. В ответ он сжал меня изо всех сил. Если бы Кай посмотрел на нас со стороны, то подумал бы, что мы просто обнимаемся.
Но его внимание по-прежнему было обращено на Наталью, стоявшую за спиной Дэймона.
Оно все еще внутри меня. Оно. Не знаю, что он имел в виду: свою мать, страх, живущий внутри, или что-то другое, но это говорило о том, насколько беспомощным чувствовал себя мой брат.
Слезы катились по лицу и, щекоча кожу, повисали на мокрых ресницах.
– Сильнее, – прошептал он.
Я сжала сильнее, ощущая солоноватый вкус его кожи и знакомый запах сигарет. Он не причинит мне боли. Дэймон нуждался во мне.
Он любил меня.
Ощутив металлический привкус, я поняла, что прокусила кожу. Выдохнув, он отстранился.
– Спасибо, – произнес Дэймон, глядя на меня со свойственным ему хладнокровием. Он вернулся. – Ты в порядке?
Я кивнула.
– А ты?
Он устало кивнул в ответ, развернулся и поправил толстовку, чтобы скрыть следы от моих зубов.
Затем я наконец-то перевела взгляд на Кая.
Он пристально смотрел на лежавшую Наталью, и я не могла понять выражение его лица. Казалось, будто оно менялось каждую секунду.
Кай боялся? Он ведь не сделал ничего плохого, и, если бы не заткнул ее, она…
Мне даже думать об этом не хотелось. Брат полностью замкнулся в себе, и я совершенно не представляла, что с ним происходило. Что, если это повторится?
Я была рада, что Кай ее ударил.
Дэймон подошел к нему. Оба парня испепеляли Наталью взглядами. Падая, она ударилась о стол и теперь лежала на полу с закрытыми глазами, покачиваясь из стороны в сторону и держась за бок. Похоже, женщина была ранена.
– Ты в порядке? – Кай повернулся к Дэймону. – Старик, прости. Я не знал…
– Закрой свой гребаный рот, – огрызнулся Дэймон. – Она несла полную чушь. Забудь об этом. Понял?
