Спорт может мобилизовать болельщиков для решения существующих проблем. Один из путей здесь заключается в том, чтобы создавать занятые социальные бизнесом компании на всех уровнях: клубном, окружном, национальном и международном. Их деятельность может быть направлена на преодоление молодежной безработицы, улучшение здравоохранения, образования, развитие технологий и многих других. Кроме того, эти компании могли бы сфокусировать внимание непосредственно на проблемах спорта, например, помогать спортсменам, завершающим относительно короткую карьеру начать новую жизнь.
Сегодня мы говорим о долгосрочных программах, которые остаются после окончания таких масштабных событий, как Олимпийские игры. Эти проекты могут и должны включать различные виды социального бизнеса, созданные для помощи в подготовке к соревнованиям. Участие в строительстве стадионов и бассейнов, жилья для спортсменов и обеспечение участников едой – весь социальный бизнес должен работать для того, чтобы приносить пользу на стабильной и постоянной основе.
Подобным образом можно создавать индивидуальные программы для каждого клуба, команды и конкретного спортивного мероприятия. И спортсменам, и болельщикам будет приятно не только участвовать в событии, которое доставляет им удовольствие, но и понимать, что оно производит позитивный социальный эффект. Любой спорт подразумевает соревнование, поэтому клубы и ассоциации могут использовать состязательный дух в решении проблем общества. Все спортсмены, их болельщики, города и страны испытывают гордость, когда их любимая команда выигрывает какой-нибудь чемпионат. Это чувство еще более укрепится, если герои спортивных состязаний помогают обеспечивать жильем, более современными школами или доступной медицинской помощью тысячи нуждающихся!
Я был очень рад, что мое выступление перед Международным олимпийским комитетом в Рио-де-Жанейро вызвало положительную реакцию у большинства членов МОК. А главное, оно дало немедленные конкретные результаты. Сразу после моего выступления мэр Парижа Анн Идальго пригласила меня на обед, во время которого четко дала понять, что хочет, чтобы социальный бизнес прижился в городе и чтобы спорт играл в этом ведущую роль.
Спустя какое-то время я посетил Париж, чтобы дополнительно обсудить с мэром Идальго эти идеи. Она дала пресс-конференцию, в ходе которой объявила о создании Дома социального бизнеса, под работу которого было решено передать историческое здание Les Canaux в XIX округе. Я получил официальное приглашение открыть в этом здании Yunus Centre Paris для продвижения и координации программ развития социального бизнеса в городе. Мэр также заявила, что если Париж будет выбран местом проведения летней Олимпиады 2024 года (как мы знаем сегодня, так и произошло), то она намерена сделать эти игры первой Олимпиадой социального бизнеса в истории. Но даже вне зависимости от этого она хочет и дальше добиваться, чтобы Париж стал мировой столицей социального бизнеса.
За прошедшее после нашей встречи время Анн Идальго предприняла ряд важных шагов для достижения этой цели. В частности, она предложила парижской молодежи организовать и провести конкурс проектов социального бизнеса, который призван решить стоящие перед городом проблемы. Кроме того, Идальго является председателем С40 – ассоциации мировых мегаполисов, взявших на себя обязательство бороться с изменениями климата. На сегодняшний день в этот альянс входят девяносто городов с общей численностью населения более 600 миллионов человек.
По опыту моих встреч с мэром Парижа я не могу сказать, что политические лидеры не прислушиваются к молодежи, ее требованиям об осуществлении экономических и социальных перемен. Некоторые определенно прислушиваются.
Партнерство поколений: создаем новый мир вместе
Я с огромным энтузиазмом оцениваю потенциал молодых людей всего мира, готовых помочь осуществить трансформацию мировой экономики. Но, конечно, это не означает, что в проекте нет места для таких пожилых людей, как я. На самом деле, я вижу в альянсе поколений удивительный потенциал. Молодежь и люди зрелого возраста могут объединить усилия, чтобы создать новую цивилизацию, которая будет служить всему человечеству
[34].
Сейчас мне идет восьмой десяток, и меня часто спрашивают, как я отношусь к глобальной тенденции старения населения. Обычно его формулируют как серьезную экономическую и социальную проблему: раз люди живут дольше, появляется необходимость заботиться о растущем количестве пожилых. Готово ли общество к этому?
Недавно в Германии я взял на телевидении интервью у пожилых людей и поговорил с ними об их жизни о проблеме старения. Я был очень удивлен, когда в студию привели двух дам в возрасте старше 100 лет. Одной из них – я буду называть ее Хельга – было 105 лет. Хельга рассказала истории из своей жизни, включая времена, когда она боролась против Адольфа Гитлера. Будучи одним руководителей Коммунистической партии, она много раз попадала за решетку, однажды в тюрьме ее чуть не убили, но ей удалось бежать.
Хельга прекрасно помнила каждую деталь из своего прошлого, вплоть до конкретных людей, мест и дат. В какой-то момент, когда я сказал, что ей надо бы написать книгу, она ответила: «Молодой человек, я написала двадцать восемь книг, вы хотите, чтобы я написала еще одну?».
На мой вопрос, что она думает о сегодняшней молодежи, Хельга сразу сказала: «Чем меньше я говорю о ней, тем лучше. Они думают, что знают все. Им неинтересно слушать других».
Я поинтересовался, пришла ли она к такому выводу на основании личного опыта общения с молодыми людьми:
— Конечно. У меня есть дочь, и она меня выводит меня из себя. Она невыносима.
— А сколько ей лет?
— Семьдесят пять, – холодно ответила Хельга.
Тут я понял, что мы трактуем слово «молодой» совершенно по-разному. Я вспомнил, как удивлялся тому, что мы можем заставлять людей «уходить на пенсию» в шестьдесят пять лет. Хельга же воспринимала шестидесятипятилетнего человека как младенца!
Мне кажется, она правильно относится к старению. В течение ряда лет я призываю исключить из лексикона слово «пенсия, отставка» (retirement). По мере того как люди становятся старше, они начинают считать приближающуюся дату выхода на пенсию страшным днем, посланием: «Прощай – ты больше не нужен, ты не можешь приносить пользу». Многие из тех, кто оказался на пенсии, не знают, чем себя занять. Для таких людей жизнь на пенсии выглядит как наказание.
Должен ли работодатель держать у себя человека, достигшего определенного возраста? Это его дело. Но я серьезно возражаю против использования слова «отставка» для конкретного переходного пункта в жизни. Я не понимаю, почему кого-либо нужно отправлять на пенсию, кроме как по здоровью. Как можно взять и просто отставить человека в сторону?! Ведь творческие способности человека не исчезают в день, когда ему исполняется шестьдесят пять лет.
