Мастерство — это то, что ценно само по себе, независимо от конечного продукта. Танидзаки называет это «интересом к практике искусства». Умелый мастер радуется занятию ручным трудом, и это уже не просто работа, это пограничный образ жизни, который медленно становится чем-то большим. Творчество иногда может вспыхнуть внезапно и после иссякнуть, чему есть множество примеров. Но навыки ремесла растут по мере практики, и на это требуется время.
Танидзаки сравнивает путь практики, ведущий к мастерству, с постоянной полировкой старой вещи, которая становится всё прекраснее, покрываясь патиной. Собственным способностям следуют с увлечением, их практикуют, не думая о цели, которой можно было бы достичь. Абсолютное мастерство недостижимо, мастер видит в себе начинающего и чтит традиции своей профессии. И вот из этого в итоге и возникает связь с творчеством: практика в своей монотонности рождает определенный ритм, внутренний покой, благотворный для вдохновения.
Как практиковать, по сути, маловажно. Ни у кого нет желания оказаться в тех временах, когда учеба состояла из зубрежки и была простым копированием. Особенно важной здесь, как пишет социолог и виолончелист Ричард Сеннет, является длительность упражнения: «Упражняющийся должен повторять отрывок только до тех пор, пока его внимание удерживается на нем. С постоянной практикой растет и способность выдерживать повторения». Правило Исаака Штерна
[83] гласит: чем лучше становится техника, тем выше и способность репетировать, не впадая в скуку.
То, что нескончаемая практика ограничивает свободу, — постулат капиталистической идеологии. «Истина, разумеется, в том, что творчество — побочный продукт любого умения и мастерства, приобретенных за годы практики. Очевидно, оно развивается посредством самоотдачи (как в случае музыканта, разучивающего гаммы, или Эйнштейна, изучающего тензорную алгебру). Уравнивание творчества и свободы прекрасно подходит культуре капитализма, в которой диктат приспособляемости запрещает погружаться в деятельность настолько, чтобы по-настоящему освоить ее. Но мастерство — это необходимое условие не только для творчества, но и для любого вида экономической независимости, которая так важна для ремесленника», — считает мотомеханик-философ Мэттью Кроуфорд.
Не без причины самые большие творческие успехи эпохи Возрождения, которые отразились на нашей современной культуре, все без исключения принадлежали людям, считавшим себя ремесленниками, жившим и работавшим в мастерских. На первом месте стоял их ручной труд, но никак не субъективное видение себя как уникального творца. В прошлом для людей в мастерских была характерна тесная связь, выстроенная на традициях ремесленного искусства и религии.
В XIX веке было основано движение Arts & Crafts с целью препятствовать всё нарастающему разделению дизайна, искусства и ремесел. В Оксфорде возникло полумонашеское объединение c определенным пониманием искусства, участники которого вместе работали и жили не в студии, а в мастерской. Уильям Моррис
[84], возглавлявший это движение, дал практические и ясные указания, которые и сегодня достойны размышления: «Если люди должны изготавливать красивые изделия, жить они должны в красивом месте… Не имей в доме ничего, что не считаешь полезным или прекрасным». Для Морриса на первом плане стояли две добродетели, на которые опирается созидание: простота и честность.
7. Творчество как мировой порядок
Монастырские библиотеки, мастерские эпохи Возрождения вплоть до их реконструкции движением Arts & Crafts, объединения художников XX века, Баухаус или Ульмская школа дизайна неизменно предлагали больше, чем плоскую иерархию, культуру процессуального и проектного менеджмента или командную и сетевую работу. Кто решился сделать творчество главным в своей жизни, тот вступает в орден, о существовании которого даже не подозревал. Этот человек неподвластен более никакому авторитарному руководству, зато он должен соответствовать требованиям индивидуального созидателя. Его тайная догма: концентрация, внутренний покой, способность принимать решения, минимальная финансовая обеспеченность и «своя комната». Все эти требования остаются непременными для творческой работы.
Для испанско-индийского исследователя религий Раймона Паниккара
[85] монашеский образ жизни больше не привязан (или привязан не только) к монастырям или конкретной религии. На протяжении тысячелетий существуют монашеские общины, в их случае и идет речь об архетипе человеческого бытия: «Не каждый может или способен вступить в монастырь, но каждый носит архетип монаха в себе, и о нем необходимо заботиться. Монашеское — краеугольный камень, часть, измеряющая сущности человека…»
Когда творчество становится образом жизни, оно покидает рамки работы и больше не ограничено желаниями заказчика. Оно живет увлеченной самоотверженностью. Не результат, но сама деятельность созидателя — движущая сила. Речь тут не столько о проблеме, сколько о загадке: понимает ли творец, почему он сделал что-то центром своей жизни? В любом случае во все времена можно видеть множество людей, которые целиком посвятили себя творчеству.
Паниккар видит две добродетели внутреннего монашества: духовное простодушие, в котором познаётся простота вещей, и умиротворенная многогранность, «соединяющая все элементы так, чтобы вместе они соответствовали великой всеобщности, высшему, всепримиряющему единству». Те, кто живут и работают творчески, производят гораздо больше, чем незначительные инновации в отдельных отраслях: они конструируют образ жизни. И какими бы разными ни казались их замыслы, есть нечто, что объединяет этих индивидуалистов.
Философ Ролан Барт
[86] размышлял и писал на такие непохожие темы, как язык любви, смерть своей матери, фотография, Япония и литературоведение. Творчество этого мыслителя не укладывается ни в какие рамки. Хотя он оставался на расстоянии от церкви и веры, но интересовался древним монашеством и той эпохой, когда оно уже существовало, но еще не было ни монастырей, ни официальной церкви с ее догматами. Ролан Барт был поражен образом жизни отшельников. В одном из докладов он описал идиоритмию — жизненный уклад, представляющий сегодня позитивную утопию для творческих людей.
