По лицу ковбоя катились слезы.
– В заключительном пассаже, детально описав вторую женщину, я тоже зову ее по имени: Долорес!
Ковбой вытер слезы полями шляпы.
– Я исполнял эту песню много раз – в городах, деревнях и дважды в поезде. И везде она трогала людские сердца. (Умберто не стал говорить, что баллада оказалась одной из самых прибыльных его песен.) А несколько недель назад я вернулся домой, в Нуэва-Вида. И вот одиннадцать дней назад, когда я исполнял «То, что нельзя украсть» на городской площади, двое мужчин повели себя очень необычно. Они побледнели. Глаза их повлажнели. Они испугались. Уверен – они знают одну или даже обеих женщин из песни.
– Кто они? – Слова ковбоя упали тяжело, как падает тупой топор.
На мгновение Умберто заколебался.
– Вы должны пообещать, что джентльмен будет разговаривать с ними культурно, как подобает. Они…
– Не ставь мне условий, – рявкнул ковбой. – Я заплатил за информацию. – Он ткнул пальцем в кошель с золотом.
– Возможно, эти люди и не догадываются о несчастной доле, выпавшей вашим сестрам.
– Вы этого не знаете наверняка.
– Правильно, – согласился Умберто. – Я не знаю, откуда им известно о ваших сестрах. Но люди они важные и для города сделали много хорошего. Вы должны пообещать, что не сделаете им ничего плохого, не станете их убивать.
– Что понадобится, то и сделаем, – мрачно ответил Брент.
Музыкант затянул завязки и толкнул кошель через стол.
– Можете забрать ваше золото и возвращаться в Америку.
Ковбой посмотрел на него с нескрываемой ненавистью.
Умберто отпил вина из стакана.
Ковбой взял себя в руки и, немного успокоившись, сказал:
– А если эти добрые люди не так уж и добры?
– Если кто-либо из этих джентльменов пострадает или будет убит, я назову имена Джона Лоуренса Плагфорда и Брента Плагфорда действительно плохим мексиканцам. – Умберто произнес угрозу, на мгновение приподнявшись со стула. – А если я случайно отрежу себе голову или по невнимательности двадцать девять раз ударю себя ножом в печень, найдутся другие разговорчивые люди, которые донесут эту информацию до бандитов.
– Дьявол. – Брент по-лошадиному фыркнул. – Хитрый мексиканец.
– Один из многих миллионов.
Ковбой задумался.
– Что же касается тех, кто удерживает ваших сестер… – Умберто пожал плечами. Убийство людей, похитивших женщин и надругавшихся над ними, артиста не беспокоило.
Ковбой толкнул золото обратно.
– Мы не тронем тех, с кем вы нас свяжете. Мое слово твердое.
– Bueno. – Хотя Умберто не испытывал симпатии к ковбою, в его верности слову он не сомневался. – Я знаю место, куда эти два джентльмена ходят играть и выпивать. Это приличное заведение. – Артист посмотрел на высокого светловолосого гринго. – Вам нужно пойти туда.
– А почему бы вам самому не поговорить с ними? – спросил джентльмен.
– Не желаю участвовать в этом напрямую. – Умберто не стал бы участвовать вообще, но совесть не позволяла молчать, да и деньги семье не помешали бы. – Сядьте играть с одним из них, угостите выпивкой. Когда он расслабится, расскажите, что за женщину вы ищете. Он и поведает, куда идти и где искать. ¿Comprendes?
[38]
– Понимаю, – с сомнением сказал джентльмен.
– Es muy fácil
[39], – заверил Кальес.
– Думаете, сестер держат в городе? – спросил ковбой.
– В Нуэва-Вида такого рода борделя нет, разве что это какое-то тайное место, подвальная темница. Может быть, они в другом городе или в какой-нибудь пещере в горах.
Джентльмен побледнел.
– Вам заплатили за неделю, – напомнил спутнику ковбой.
– Я не забыл.
Брент посмотрел на Умберто.
– Приходилось ли вам слышать об испанце по имени Грис? Одноглазом?
– Нет.
– Ладно. – В голосе ковбоя послышалось разочарование. – Теперь расскажите нам об этих джентльменах.
Глава 9. Пустые черепа
Стромлер откинул болтавшуюся у входа клетчатую занавесь и окунулся в ночь. Воздух снаружи оказался намного холоднее того, что был заключен внутри, и пот на лбу и шее джентльмена мгновенно остыл, как чуть раньше это сделали кишки.
Брент на выходе сунул револьвер в кобуру и, миновав занавесь и переступив порог, дотронулся до шляпы, что было сигналом невидимке на противоположной стороне улицы, и шепнул:
– Не оглядывайтесь.
– Я и не оглядываюсь.
Ковбой взял спутника за правое плечо и подтолкнул вперед. Натаниэль прошел мимо лачуги, обнимающейся парочки, привязанного к ржавеющему якорю осла, четырех пирамид кирпича, коим предстояло стать неким строением, и двух повизгивающих щенков-терьеров в брошенной детской коляске.
Компаньоны перешли через улицу, обогнули открытый полуприцеп (где лежали четыре человека – всего лишь спящих, а вовсе не разлагающихся, убедил себя джентльмен) и повернули на восток, к окраине Нуэва-Вида.
За одним из домов от теней отделилась и исчезла в переулке темная фигура. Натаниэлю показалось, что по спине у него ползет трескучая искорка.
– Не останавливайтесь. – Брент положил правую руку на рукоятку револьвера.
Пульс участился.
Продолжая идти плечом к плечу, американцы миновали несколько домов, десяток лачуг и подводу, нагруженную листьями юкки и порубленными кактусами. Город редел.
– Думаете, сможете заставить этих джентльменов разоткровенничаться? – спросил Брент.
– Сделаю все возможное…
Рядом с ковбоем появилась перпендикулярная тень. Сердце Натаниэля упало. В следующий момент он узнал Длинного.
– Доберетесь отсюда до лагеря? – осведомился Брент.
– Полагаю, да.
Стрелок и ковбой исчезли за домом.
– Проклятье!
Натаниэль промокнул влажный лоб шелковым платком с монограммой и посмотрел на северо-восток, через равнину, в сторону леса, где расположилась команда Плагфордов. На фоне темно-серого ландшафта лес казался черным косматым пятном, а лагеря не было видно совсем.
Оставленный спутником джентльмен убрал в карман платок и зашагал в выбранном направлении. Под подошвы туфель попадались то зарывшиеся в землю камешки, то невидимые корни. Натаниэль думал о роли, которую ему предстояло сыграть, – роли богатого распутника. Чтобы выглядеть убедительно, требовались деньги, песо, и он пытался представить, на что готовы пойти ради них его компаньоны. Брент не был злым, склонным к насилию человеком, но, попав в отчаянное положение, положился на Длинного Клэя, черного шакала с тысячью острых клыков. Джентльмен снова задумался о том, не лучше ли покинуть компанию Плагфордов, хоть и знал, что не сделает этого. Он собирался сдержать данное слово, отработать и получить всю обещанную сумму – и помочь женщинам. Путь отхода лежал у него за спиной, и длина его составляла двести миль.
