Долорес спряталась за броней брата.
Мексиканка схватила револьвер.
Длинный выстрелил.
Беременная вскрикнула.
Брент стиснул зубы. Долорес охнула.
Револьвер с двумя скрюченными пальцами упал на плитки.
– Возьми оружие, – сказал Длинный, повернувшись к Щеголю. – Быстро.
Натаниэль схватил револьвер и упал на живот. Рядом, сжимая левой рукой окровавленную правую, стонала мексиканка.
– И позаботься, чтобы она не добралась до него больше, – предупредил Длинный, убирая одни револьверы и доставая другие, с полными барабанами.
Щеголь лежал на полу, бледный, с перекошенным от боли лицом. Вместо ответа он только промычал что-то, и Брент понял, что его пытали.
– Давайте уходить, – распорядился Джон Лоуренс.
На помосте Стиви повернулся к лежащим залож-никам.
– Никому не вставать, пока мы не уйдем. Comprende?
– Si, – нестройным хором отозвались проститутки и джентльмены.
Стиви спрыгнул с помоста и направился к Щеголю. Длинный обвел долгим взглядом гостиную и темное подземелье.
– Я проверю и подам сигнал, – крикнул через всю комнату Штукарь и, направив вверх, в темноту, многозарядную винтовку, повернулся к лестнице и стал подниматься.
– Приготовься, – сказал Брент сестре.
Долорес сжала рукоять никелированного револьвера обеими руками и направила дуло вперед.
– О’кей.
Ковбой быстро пронес сестру к выходу мимо изу-родованных тел охранников. Подземную гостиную накрыла тишина. Стараясь не думать о беременной вдове, Брент сделал еще с десяток шагов и задержался возле стрелка и его пленника.
– Посмотри-ка на меня! – крикнула Долорес. – Ты мучил меня восемь месяцев, но теперь я ухожу отсюда, а твоя треклятая жизнь закончилась! – Она прицелилась в нижнюю часть живота и нажала на спуск.
Порох взорвался с белой вспышкой. Из пробитого пулей мочевого пузыря ударила струя мочи. Подвывая как щенок, Убальдо рухнул на колени и зажмурился. Из разверстого носового проема потекли розовые слезы. Он пошатнулся и завалился на пол, лицом в глиняные плитки.
Рыжеволосая бывшая пленница выстрелила своему распростертому мучителю в спину.
Хрустнул позвоночник. Убальдо поперхнулся и дернулся. Под истерзанным телом расплывалась лужа мочи и крови.
Брент заметил, что руки у сестры трясутся.
– Идем, – скомандовал Длинный.
Ковбой поспешил к лестнице, до которой оставалось меньше пятнадцати ярдов. Долорес тем временем открыла барабан револьвера, заменила стреляные гильзы патронами и защелкнула обратно.
Где-то тявкнула собака.
– Отстань от него! – крикнул Стиви.
Брент оглянулся через плечо и увидел, что вдова тянется окровавленными руками к горлу Щеголя.
– Я ею займусь. – Младший из Плагфордов наступил женщине на шею и с силой толкнул, после чего приставил дробовик к ее животу.
– Нет! – в один голос крикнули близнецы.
Бледная, истекающая кровью женщина, похоже, поняла наконец, что молодой гринго вполне может привести угрозу в исполнение, и остановилась, сжав три красных пальца пятерней другой руки. За спиной у нее снова подал голос рыжий пес.
Стиви подхватил Стромлера под руку и помог подняться.
– Идти можешь?
Джентльмен схватился за живот, словно опасаясь, что внутренности могут выпасть по пути, и потащился, прихрамывая, к выходу.
– Забери пса! – приказал сыну Плагфорд-старший.
– Ладно.
Брент пронес Долорес под аркой и ступил в темный лестничный колодец.
– Поднимайтесь, – крикнул сверху Штукарь, – чисто!
– О’кей! – Ковбой взглянул на сестру. – Уже близко. Мы почти вышли.
Дрожащими руками Долорес направила револьвер вперед.
Сил Бренту было не занимать (он никогда, в отличие от большинства гуртовщиков, не считал ниже своего достоинства выкопать выгребную яму, погонять необъезженную лошадку, поставить ограду), но из-за дополнительного бремени – сестры и брони – подъем по крутым ступенькам превратился в трудное, выматывающее путешествие.
Добравшись за минуту до середины лестницы, Брент взял паузу – отдышаться и расслабить горящие от усталости мышцы.
– Пока чисто? – спросил он, взглянув вверх.
– Пока чисто, – эхом отозвался негр.
Брент продолжил подъем. Внизу в лестничный колодец вошел его отец.
– Даже не верится, – прошептала Долорес.
Черный прямоугольник опускался с каждым шагом.
С последней ступеньки Брент шагнул в вестибюль, где висел гобелен с изображением древней пирамиды. Сейчас дымилась лишь одна бронзовая курильница, и испускаемый ею ванильно-коричный аромат не мог перебить более тяжелые запахи лишайника и крови.
– Невероятно, – снова прошептала Долорес.
Ковбой понес сестру к вертикальной голубой линии, светившейся на дальней стороне вестибюля. Под мерцающей щелью лежал мертвец с мушкетоном в руке. Из его левой ноздри, словно причудливый угловатый цветок, торчало оперение стрелы.
Долорес кивнула в сторону света.
– Там выход?
– Да.
По лицу женщины потекли слезы.
– Чисто? – еще раз уточнил Брент.
– Чисто, – заверил его Штукарь.
– Господи, неужели это все на самом деле? Неужели это не сон?
Брент пронес сестру мимо последней курильницы, толкнул ногой железную дверь и переступил порог. Близнецов встретил лазоревый мир.
– Господи, – с радостью выдохнула Долорес.
Возле темно-синего фургона стоял темно-синий Штукарь и ярко-синим дулом винтовки указывал на лежащие за голубой равниной горы, сложенные из чередующихся оттенков синего. Увидев близнецов, он помахал им синей ладонью.
– Как так получилось, что уже утро? – недоуменно спросила Долорес.
– Не знаю, – пожал плечами Штукарь. – Мне-то казалось, что до рассвета еще несколько часов.
Брент скользнул взглядом по горизонту и, не заметив ничего подозрительного, пересчитал лошадей – все были на месте. Неподалеку тут и там лежали семь человек, каждый из которых получил стрелу в голову или сердце.
– С вами пришел Глубокие Озера, – заключила Долорес.
– Точно.
Рыжеволосая сестра указала синим пальцем на бледную лошадку.
– Ты привел Элизабет.
– Сможешь ехать верхом?
– Я смогу, а вот Иветта на своей не усидит.
